А на том берегу

«Убедительная просьба помочь нам, жильцам улицы Волжская. Каждый год вывоз бытовых отходов доставляет большие проблемы, хотя постоянными звонками в ПЖРЭУ добиваемся, чтобы производили вывоз. То говорят, что не подъехать, то подождите до весны. Плату за вывоз снимать не хотят, а всю зиму мусор не вывозили».

— Как всю зиму? Не может быть! Это ж горы мусора, — притворяемся, будто не верим.

— Горы и есть. Приезжайте, посмотрите, осветите проблему.

Освещаем. Честно говоря, мы не знаем, где улица Волжская. Должно быть, где-то на берегу Волги. После того как отыскали и посетили, приходим к выводу, что вышеназванные службы тоже не знают. И, между прочим, они правы — действительно, не подъехать.

— Сынок, а для чего тебе улица Волжская? Из газеты? Насчет помойки? Зачем тебе далеко ходить, пошли на нашу улицу. Хуже, чем у нас, помойки не найдешь.

Так говорят в каждом дворе на мебельном. Может, им конкурс устроить? Общее название «Помойка года», номинации: «Изящный контейнер», «Деревянная негниющая». В жюри пригласить представителей эпидемслужб, «жк-ха-ха», «сервис-нежить». Чей двор грант выиграет, попадет в зональный конкурс.

— Осенью мы звонили, — говорит Нина Дмитриевна, — погода еще теплая была, просили, вывезите ящик — никакого внимания. Старая помойка разломана, новый ящик примерзши.

— А как его вообще-то опустошают? Лопатами?

— Раньше, при советской власти, лопатами грузили. А теперь не знаю, как, я их не видела.

Лет двадцать назад, когда была похожая ситуация на городских предприятиях, работников посылали на уборку территории. Платить обещали по-среднему.

Мастер жилконторы, молодая бойкая девица, обрадованно распределяла на объекты. Я зазевался. Не смылся вовремя, как остальные мужики, и угодил в помощники к глухонемому деду. Добрейшей души человек. Это я потом выяснил, а поначалу робел слегка. Когда дед хихикал, «разговаривая» с водителем, он поразительно напоминал черта из гоголевских «Вечеров». Узнав, что мы идем на помойки, я онемел до конца рабочего дня. Но дед меня берег. Жестом показал, что запрыгнет на помойную гору, а я внизу буду подгребать. Дед вилами шуровал, как на стогу сена — запашок, правда, не напоминал сеновал — и ловко швырял на машину. Периодически что-то пытался объяснить, крутил головой и сплевывал в сторону — «тьфу».

— Что он говорит? — спрашивал я у водителя.

— Оттуда не греби, там не наша территория.

В конце недели я спросил его на пальцах, сколько он получает. Дед красноречиво сплюнул в сторону — «тьфу».

Двадцать лет прошло. Строй сменился. А те же горы мусора. Дед уже не работает — убирать некому.