Любовь за тысячу

— Да хватит тебе, дочка, убиваться. На следующий год поступишь, дома посидишь, подготовишься получше.

— Хорошо тебе, мам, говорить, — хныкала Лерка. — Мишка мой в сентябре в Москву учиться уедет, другую там найдет, умную, не чета мне. Вон папка его уже на работу к себе на стройку берет, деньги на обучение заколачивать. А ты меня что, в деревню на лето сошлешь, бабкиной корове хвост крутить? — всхлипывала девушка, размазывая по щекам черные подтеки туши.

— Ну, это уж как захочешь, — развела руками мать. — Могу тебя в магазин наш устроить временно, там продавщица со­бралась увольняться; и денежек подкопишь, да и на учение время останется.

Лера задумалась, затихла. Мать выжидающе смотрела на нее. Лера последний раз хлюпнула носом и буркнула: “Устраивай”.

Со стороны все казалось проще. Подумаешь, всего делов-то: обслужил покупателя, отсчитал сдачу. Оказалось, полдня уходит только на то, чтобы товар у сменщицы принять и не обсчитаться. Да побегай целый день, пока не запомнишь, где что лежит. И хозяин под вечер коробки приволокет, все пересчитай опять, запиши и расставь по полочкам. Вечером сил оставалось только на то, чтобы доползти до кровати. Миша звонил, предлагал встретиться, по городу вечернему погулять, но Лерка только отмахивалась раздраженно — как может человек после тяжелого рабочего дня еще и о глупостях всяких думать?

Сергей, хозяин продуктового магазина, где уже неделю работала Лера, привез под вечер особенно много товара. День был субботний, народ шел, не переставая, и девушка качалась от усталости. Увидев битком загруженную “Газель”, Лерка застонала и уронила голову на прилавок. Парень улыбнулся.

— Ну что, утомилась, труженица?

Девушка лишь обессиленно махнула рукой.

— Давай-ка помогу товар разгрести, все побыстрее освободишься. Небось, уже мальчик на танцульки ждет?

— Нет сил ни на мальчиков, ни на танцульки, — улыбнулась Лерка. — Ну что, приступим?

Сергей сноровисто распаковывал коробки с консервами, а Лера расставляла их на верхние полки. Парень с удовольствием смотрел на грациозные движения девушки, невольно стараясь спрятать от продавщицы правую загорелую руку с белой узенькой полоской от кольца. Сергей отдал девушке накладные и вышел покурить на улицу. Вернувшись, увидел ее спящей на прилавке. Худенькие руки обнимали холодную трехлитровую банку с томатным соком. Сергей постоял немного, напряженно глядя на девушку, потом легонько потряс ее за плечо.

— Вставай, труженица, до дома довезу.

— Что вы, — разлепила сонные глаза продавщица, — тут дойти-то два шага всего.

— Не спорь со мной, а то еще заснешь по дороге, — улыбнулся начальник.

Все чаще Сергей оставался вечером, чтобы помочь продавщице принять продукты. Лера преодолела прежнбюю робость, охотно шутила и уже не отнимала своей руки, когда Сергей будто бы случайно к ней прикасался.

Мать стала замечать, что Лера возвращается из магазина все позд­нее, а после ее прихода от подъезда отъезжает белая “Газель”.

— Доченька, неужели обязательно допоздна в этом магазине засиживаться? Заставляет начальник оставаться сверхурочно — уходи ты оттуда, тревожусь я за тебя.

— Да ты что, мам, все хорошо. Я привыкла. Просто сейчас дачников много ездит мимо, и все позд­но, Сергей нам лишний час и прибавил.

— Вот те здрасьте! А оплачивает час-то этот?

Лера слегка замялась.

— Ну, оплатит, наверное.

— В том-то и дело, что наверное. Да и какой он тебе Сергей? Разве к начальникам так обращаются?

— Ой, начальство какое! На десять лет старше! — хмыкнула дочь.

— А что телефон свой отключаешь, когда Мишка звонит?

— Ой, да отстань ты, мам! Все, на работу пора, опаздываю. Уволит еще, — и, довольно чмокнув мать в щечку, побежала обуваться.

— Да, уволит, как же, — с укоризной покачала головой мать закрывшейся двери.

Вечер понедельника. От жары в магазине не спасают даже вентиляторы. Покупателей нет. Сергей сидит на стуле за прилавком. Лера пристроилась у него на коленях и кончиком шариковой ручки щекочет ему шею. Сергей довольно урчит, словно сытый котенок. Входная дверь хлопнула и впустила покупателя.

— Здравствуйте, молодые люди. Будьте добры, выберите мне бутылочку коньяка и коробочку хороших конфет.

Лера легко вспорхнула с колен парня и отправилась выполнять заказ. Хозяин магазинчика с интересом рассматривал покупателя. Нечасто к ним такие заходят — костюм дорогой, явно на заказ сшитый, да и лицо представительное.

Лера поставила перед покупателем несколько видов коньяка и конфет, даже порекомендовала что-то наугад.

— О, у вас хороший вкус, девушка! — улыбнулся, расплачиваясь, покупатель. — А это вам на чай, — и положил под блюдечко для приема денег свернутую купюру.

— Что вы, не надо, — попыталась отказаться продавщица, но дверь уже захлопнулась.

— Бери, Лерка, небось, полтинник отвалил на шоколадку, чайку попьем, — вальяжно проговорил Сергей.

Лера приподняла блюдечко и увидела свернутую тысячную купюру. Опасливо развернула ее и посмотрела на свет — настоящая. Ура! Как раз на те желтенькие туфельки, которые она неделю назад на рынке присмотрела.

Сергей медленно вынул из ее рук банкноту:

— Да-а. На шоколадку многовато. Давай так: пятьсот — тебе, пятьсот — мне. Как раз на бензин, тебя возить. Лады? — и обнял девушку.

Лера замерла в его объятиях.

— Не надо мне ничего. Все, давай закругляться, мне домой пора.

— Зая, ты что, обиделась? Пятьсот рублей с неба упало, радоваться надо! Или, может быть, отметим вместе? Все, пошел машину заводить, — засуетился Сергей.

— Нет, не надо, я пешком, — почему-то засмущалась Лера. И вообще, я не выйду завтра, мне в деревню надо срочно, к бабушке.

— Э, да ты чего, обиделась? А отрабатывать кто будет, пока я другого продавца не найду?

Но Лера уже его не слышала.

— Ты чего так рано, аль случилось что? — спросила мать, увидев на пороге растерянную Лерку.

— Просто… Не пойду я на работу больше. Уволилась… Устаю… Ну и все такое. Я спать пошла, не мешай, ладно?

— Устает она, как же, — бурчала мать, моя посуду. — Устает, видишь ли, — грохнула тарелки в мойку, села на стул и расплакалась.