Устами младенца

Мне год и пять

Да что такое! Хоть вообще в маленькую комнату не заходи! Мама почему-то думает, что если я туда спешу, значит, хочу справить ту или иную нужду. Вроде, у мамы музыкальный слух, должна понимать, что когда мне надо, я о своих желаниях громко сообщаю. Ну, или тихо. Как будто в нашей комнате нет ничего интереснее этого пластмассового трона! Мне еще повезло, пацаны с паровоза  рассказывали, что есть такие горшки, которые издают ужасные звуки. Когда в них попадаешь, что-то вроде «Чунга-Чанга». Караул! Мы же все-таки дети, а не медведи…

Молодежь наша совершенно непредсказуемая. Бывает, такие скряги попадаются — вообще детский сад. Я тут подошла к одной барышне кукольного вида, протягиваю ей лопату и жду, что она проникнется и предложит мне поиграть своим мячиком. А эта жмотина как заорет: «Не дам!!! Мое!!!» — и в слезы. Как будто я настаиваю. Да у меня дома этих мячиков — как у дурака фантиков, просто сегодня мама решила, что я не захочу играть на улице с мячом, а мне что-то захотелось.

Я вообще думаю, что мужчины гораздо изобретательней, чем женщины. Вот скажите, какой женщине придет в голову нанизывать колечки от пирамиды на хвост плюшевому тигру? Или наклонить морду в ведерко и протяжно сказать туда: «Му-у-у». А как вы думаете, кому пришло в башку детское средство от поноса назвать «Бэбинос»?

Мой дедушка — выдумщик, каких поискать, мне с ним никогда не бывает скучно. Конечно, иногда приходится его слушаться — возраст все-таки. Вот маму с бабушкой слушаться не обязательно, а дед — это святое. Он у меня журналист, каких не найти, все время меня фотографирует и снимает на камеру, а потом показывает отснятый материал — советуется. Вообще-то мама тоже журналистка, и она все что-то пишет, пишет. За компьютер как сядет — палкой не отгонишь. Но уж если  погружаться в свою работу, то целиком, а мама халтурит и скрип дедыного шкафа всегда слышит. Нюх же у мамы, как у спаниеля: стоит чуть обмишуриться или бабину конфету со стола стащить — тут же распознает.

А как моя мама мужиков отшивала! Одним моим именем. Сами виноваты, совсем какие-то недалекие, неизобретательные:

—  Ой, девушка, какой же у вас мальчик красивый, ну весь в маму! Как его зовут?

—  Сонечка, — гордо произносила мама, очаровательно скалилась и удалялась победной поступью восвояси, поскрипывая и погромыхивая синей коляской.

Какое богатое воображение у моей мамы! Или я такая неординарная. Как она меня только не называет: и звездочкой, и капелькой, и крошечкой,  и бусинкой, и облачком, и лучиком — совершенно невозможно проследить, о чем она думает. Бабушка чаще всего по утрам (часов в 6) зовет меня колокольчиком, а в 2-3 ночи кличет «кот-колоброд». Помню, когда я была совсем маленькая, бабушка звала меня «мартышечка», а мама поправляла: «Не мартышечка, а обезьяна-ревун!» А еще, помню, мама называла меня «кастрюлька».

Но какие все-таки женщины непостоянные! Сначала наорут, потом говорят: «Давай пожалею мою малышку», берут на руки, переодевают и ласково так назидают: «Не надо больше в штанишки писать, ты ведь большая девочка, у тебя горшочек есть». Снова здорово. Дети, слушайте меня и внимайте: не стоит баловать родителей своими ласками. Если вы напрудили на пол (диван, кресло), нужно вжать голову в плечи, зажмуриться и, тихонько поскуливая (ни в коем случае не орать и не визжать), крепко-крепко вцепиться маме в колени. Мама непроизвольно садится на корточки, и вы виснете у нее на шее. Все, «инцидент исперчен!» Вот с дедулей такая сцена, бывает, не проходит. Дед однажды так на меня глянул, что я с перепугу в свое песочечное ведро надула.

***

По ночам мне часто снится детство, безмятежная пора, когда я жила в мамином нутре (два в одном, что называется). Раз в несколько месяцев мама ходила к какой-то тетеньке, и та устраивала маме прямой эфир со мной. Приходилось принимать всякие неудобные позы, а мама все спрашивала у этой тетеньки: «У меня мальчик?» Мам, ну ты чего? Глаза-то разуй. Не, нельзя так говорить, у моей мамы проблемы со зрением. Наверное, поэтому она до пятого месяца меня Данечкой кликала. Поначалу, конечно, задевало, особенно, когда чемпионат мира по футболу начался, и мама его радостно смотрела, по­глаживая меня по голове. Я пыталась маме вдолбить (преимущественно по печени), что я Соня, мне ближе «Кулинарный поединок» и «Модный приговор», но мама только смущенно улыбалась. Выручила та же тетенька: «Ой, — говорит, — у вас не мальчик, у вас девочка!» Ну, наконец-то! А помню, в самом начале была еще одна тетенька, даже, скорее, бабушка, так она вообще говорила маме, что я там у нее не одна. Почему-то мама сильно тогда радовалась. А мне просто места мало было. Посиди тут столько времени безвылазно и скрючившись.

Я запомнила одну поездку в метро. Мы зашли с мамой в вагон, мама покрутилась-по­крутилась и вцепилась в верхний поручень. Под ней сидело несколько человек мужского пола и делали вид, что нас тут не стояло. Тогда мама наклонилась к самому активному из них и участливо поинтересовалась: «Простите, молодой человек, вам мой живот не сильно мешает?» Сразу столько пустого пространства образовалось — хоть ложись…

И вот однажды лежу я, балдею — сплю, значит. Но нутром чую — что-то тут не то, как-то мама слишком неподвижна, а от ее сердцебиения у меня уши закладывает. Обычно мама у меня носилась, как конь, а тут почти десять утра — тишина.  И вдруг откуда-то появляется  рука и вытаскивает меня — спасибо, не за шкварник — из моего жилища. Конечно, я  разоралась! А рука сказала на это: «Девочка!» А кого вы, собственно, ожидали увидеть? Вас ведь предупреждали.  Меня положили под настольную лампу, стали чем-то вытирать, смазывать, как колобка, подсолнечным маслом, на пузо прикрепили какую-то прищепку и закутали с ушами в четыре пеленки. Пеленки — это, на мой взгляд, просто проклятье человечества какое-то — лежишь, не почесаться, не повернуться, только глазами лупаешь. Сколько мне этих пеленок мама меняла — я уставала писать; на балкон глянешь — тройня, не иначе…

Сейчас я готовлюсь поступать в детский сад. Мама экзаменует меня по основным дисциплинам: самостоятельное поедание ложкой, водопой из стакана и, конечно, прямое попадание в горшок. Дался он им всем…

Записала Надежда Назарова.

Продолжение следует.