Вход

Гуси-лебеди из Осуги

  • Автор Любовь Колесник
Командировка в район

Лебеди

— Мама, смотри, лебеди!

Современные дети видели гуся, пожалуй, только на картинках, где «один серый, другой белый». А тут — пожалуйста, сидят в багажнике машины, гогочут наперебой, важничают. Крупные, упитанные, плотные, перышко к белоснежному перышку. Привезли их учредитель Ю. Макаренко и управляющий В. Могильный из недавно основанного охотхозяйства «Осуга».

Владимир Павлович Могильный — личность, в нашем районе известная. Он родился в Брянской области — отсюда крестьянская закалка и характерный мягкий говорок на белорусский манер. После школы поехал поступать в ржевский совхоз-техникум. После армии женился на нашей землячке и решил остаться в Ржеве. В тверской сельхозакадемии заочно получил высшее образование.

В основном его трудовой путь был связан с ОПХ «Победа». Владимир Павлович не сторонился никакого труда. Рабочий, агроном, ликвидатор ЧАЭС… Вернувшись из Чернобыля, решил круто переменить судьбу и освоил столярную науку. Не удивительно, что в зрелые годы Могильный достиг полной реализации в профессии. Был председателем хозяйства «25 лет ВЛКСМ» и заместителем директора ОПХ «Победа», где курировал строительство и заготовку кормов.

Лебеди 2— Три года назад, — говорит Владимир Павлович, — решил заняться индивидуальной работой. Основал и возглавил ООО «Образцово» — карьер в деревне Дешевки. А в 2010-м стал управляющим в охотничьем хозяйстве «Осуга».

Многие состоятельные столичные жители выезжают на выходные отдохнуть за город, в том числе в Ржевский район. Только в основном после них остаются груды бутылок и пластиковых стаканов… После московского бизнесмена Юрия Олеговича останется охотхозяйство «Осуга» — несколько крепких рубленых бревенчатых домов и хозпостроек: хуторок в чистом поле, неподалеку от полузаброшенной деревни Папино, где всего два жилых дома.

— Как он вышел на меня? По рекомендациям,— объясняет Могильный. — Сразу поняли друг друга, ведь мы ровесники. Поговорили. Он выразил желание, чтобы на заимке не просто стояли дома для охотников, которые станут изредка сюда наезжать. Захотел создать хозяйство, чтобы земля не простаивала, была какая-то польза и доход.

И вот мы с Могильным едем смотреть вверенные ему владения. От Папино на привередливом седане дальше не проехать — тут не дорога, а танковая трасса. Пересаживаемся на видавший виды «Жигуль» Владимира Павловича и, нещадно скрипя остатками подвески, трясемся еще шесть километров.

— Видите, мы тут дорогу окопали, оканавили, чтобы вода не стояла. Здесь подняли, там подсыпали… В дожди, правда, сильно раскисает в двух местах, можно и застрять… Поставили шлагбаум, он закрывается на замок: владения частные, земля взята в аренду на 49 лет.

Могильный рассказывает, как пришла идея заняться именно птицеводством. Ему, сызмальства деревенскому жителю, прекрасно известно, какой результат каких затрат стоит. К примеру, чтобы корова начала давать молоко, ее нужно два года растить, кормить и ухаживать не хуже, чем за ребенком. А гуси уже через три месяца достигают зрелого возраста, что значит как минимум четыре кило питательного мяса, яйца и нежный теплый пух.

Московский бизнесмен и его ржевский управляющий взялись за дело обстоятельно. Прежде чем купить гусят, по Интернету отыскали ближайший крупный птицеводческий комплекс — он расположен в Смоленской области. Комплекс частный, здесь занимаются исключительно гусеводством, делая ставку на породы «Линда» и «Рейнская». Неприхотливы, быстро набирают вес и способны питаться подножным кормом. «Берем», — решили хозяева из Осуги, 15 апреля этого года собрались и поехали за 400 километров.

— Взяли семьсот голов двухнедельных гусят, — вспоминает Владимир Павлович. — За каждую заплатили по триста рублей. Тогда уже была жара, духота. Но при транспортировке потеряли всего трех птенцов.

Привезенные малыши были помещены в построенные специально для них сараи на недельный карантин. Хозяева имели цель удержать потери на минимальном уровне. Уход малышам обеспечили отменный. Гусята жили не на голом полу, а на соломенной подстилке, которую уборщик менял каждые два-три дня. В 30 сантиметрах от пола были подвешены лампы обогрева.

— Они располагались на расстоянии 6-8 сантиметров от груди гусенка, а температура в помещении поначалу должна держаться около отметки 28 градусов, — рассказывает Могильный. — Лишь по окончании двухнедельного срока карантина температуру понемногу снижают до 20-22 градусов. На двадцатый день она опускается до стандартных 20 градусов. Если температурный режим не выдержать, гусята начнут жаться друг к другу, чтобы согреться, а скучивание приводит к малоподвижности и задержкам в развитии. Также у гусят в достатке должна быть свежая вода, чтобы птицы имели возможность промывать носовые ходы — это им жизненно необходимо.

Гусь не такой нежный, как кролик. Его не надо прививать, он мало подвержен болезням и спокойно пасется на приволье, питаясь подножным кормом — в основном, травкой, которую умудряется выщипывать даже на осенней подмороженной земле. С пяти-семидневного возраста в теплую солнечную погоду малышей начинают выпускать на прогулки на зеленую травку. Поначалу моцион не должен превышать 20 минут, чтобы гусята не получили солнечных ожогов.

Малыши пасутся в огороженных сеткой загонах. У них есть враги — коршуны, ястребы, лисы. Правда, и охранник имеется — умнейший золотистый лабрадор-ретривер. Он обучен не трогать птиц и даже может загнать гусиное стадо домой. А если появится чужая собака, лиса, посторонний человек — окрестности огласятся звонким лаем. Собака значительно облегчает труд людей по выпасу. А еще хорошая помощница — лошадь Майка, на ней пастух может отправиться за гусями, которые далеко ушли от хутора.

С двух месяцев молодые гуси пасутся целый день. Это птица коллективная. Поголовье в «Осуге» разбито на несколько стад, которые циркулируют друг за другом: одни идут кормиться, другие — купаться, третьи — щипать травку. Ходят, погогатывая-перекликаясь, серьезные до комичности: гуськом, как им и полагается, вслед за вожаком. Например, вот эти направляются по тропинке к своему сараю, где им насыпан специальный комбикорм для птицы, который закупают на ржевском комбинате. Молодые птицы получают его по три-четыре раза в день. Когда начинают пастись по нескольку часов, прикорм снижается до двух раз. Взрослого гуся кормят только вечером, а пасется он весь день — еще один аргумент в пользу экономичности разведения этой птицы.

На территории хозяйства выкопали несколько искусственных водоемов — без воды гусь не живет. Купание необходимо для развития и роста пера, общего развития и тонуса мышц. Даже осенью, когда вода покрывается ледяной коркой, птицы бесстрашно входят в воду и плывут, раскалывая тонкий лед грудью. Кстати, гусиное гуано является отличной подкормкой для прудового карпа, и в планах осугских жителей — сделать практически безотходное производство, заселив водоемы мальками.

Забивать гуся на мясо можно по достижении 60-75 дней. Когда они достигают веса четыре килограмма, у них вызревает перо. После 75-дневного возраста начинается линька и растут «пеньки» (новые зимние перья), которые не годятся на набивку подушек и перин. К тому же, молодые пух и перо сложней отчистить с тушки. Следующий срок забоя гуся — 120-130 дней, после второй линьки. Впрочем, хозяева не торопятся рубить гусям их лебединые шеи — и «рубить бабки». На мясо пойдет только часть стада, причем незначительная (по поводу реализации продукта уже есть предварительная договоренность с некоторыми ржевскими магазинами). Более важная задача — обновление и дальнейшее воспроизводство: с 700 головами на промышленные объемы не выйдешь. На четыре-пять гусынь приходится один гусак, каждая самка в течение года откладывает по 40-50 яиц. В омлет они не попадут. Во-первых, вкус гусиного яйца довольно специфичен: белок слишком уж крут. Ну, и куда интересней вывести гусят — первых, которые появятся на свет именно на осугской земле.

Для насущных кулинарных потребностей в хозяйстве есть 30 курочек, которые обеспечивают рабочих питанием: плохо ли, два десятка яиц ежедневно? Хватит, чтобы прокормить двух парней, которые приезжают сюда вахтовым методом для присмотра за гусиными стадами, и плотников, завершающих отделочные работы на постройках.

Ребята у вас наняты ржевские. Неужели деревенские не хотят трудиться? Или все спились?

— А нет никого. В ближайшем Папино — только два постоянно жилых дома, которые занимают немолодые пчеловоды. Остальные — дачные.

Спрашиваю, сколько нынче получает гусевод. Занятие-то не из легких: в любую погоду на свежем воздухе — стадо выгони, выпаси, загони, комбикорм насыпь да проследи, все ли здоровы. Зарплаты не афишируют, но сказали, что людей не обижают. Верю, потому что за гроши крепкие молодые ребята не будут ездить сюда за 20 километров. Но не могу не спросить, почему в Осуге не пытаются сэкономить на рабочей силе, нанимая гастарбайтеров или тех, с кем проще расплатиться «жидкой валютой» — как делают многие не только на селе, но и в городе.

Ответ получился простым и веским:

— Потому что текучки кадров в первую очередь не терпят именно животные. Чтобы от крестьянской работы был толк, нужно знание ее специфики, опыт, желание приложить руки, добросовестное отношение. А это все в один день не сформируешь, в нетрезвой голове не удержишь…

Едем обратно. Всюду «русское раздолье» — унылый, раскисший пейзаж в серовато-ржавых осенних тонах, цвета гадкого утенка. То ли дело новые, белые, как лебеди, дома в Осуге!

Вы помните, как все закончилось в сказке? Гадкий утенок стал прекрасным лебедем. А вот в реальной жизни для такого чудесного превращения нужен добрый волшебник, крепкий хозяин. И только тогда все получится.