Брат на брата, внук на бабушку

Правоохранительной системе кризисы не страшны и безработица не грозит. Нет такого строя, при котором была бы нехватка незаконопослушных. И чем развитей общество, тем от больших соблазнов приходится его оберегать.

Во времена социализма существовали статьи  об уголовной ответственности за тунеядство и спекуляцию. Отменили. Тут бы Фемиде вздохнуть с облегчением, это ж как ее, подслеповатую, разгрузили! Не работает гражданин — да на здоровье, никто тебя не тронет и насильно не трудоустроит. Купил товар в одном месте, в другом продал — почувствуй разницу и живи не нее.

Казалось бы, тюрьмы должны опустеть. Не тут-то было. Наркомания, терроризм, детская проституция (за взрослую не судят — журят слегка), токсикомания — и преступников в России стало больше, чем в СССР. За что боролись? Но к делу. К уголовному.

Четыре года назад ночью гражданин В. Соколов совершил нападение на гражданку В. Соколову. «А именно, — говорится в деле, — имевшейся у него в руках вилкой, используя в качестве оружия, высказывая при этом угрозы ударить в шею, потребовал отдать имевшиеся у нее деньги. Испугавшись за жизнь, В. Соколова отдала деньги в сумме 500 рублей. С похищенными деньгами  Соколов с места преступления скрылся, распорядился по своему усмотрению». Понятно, не цветы он побежал ей покупать. Место преступления — это дом, где живут Соколовы, бабушка и двадцатилетний внук, неработающий, находящийся  на ее иждивении, токсикоман.

В милицию бабушка заявит на следующий день. Повод будет другой, но оба эпизода объединят в одно дело.

«17 мая около 11 часов в ходе ссоры на почве личных неприязненных отношений В. Соколов нанес А. Сулейманову множество ударов кулаками по лицу, голове, телу, в результате чего А. С. упал, затем В. Соколов нанес несколько ударов ногами, обутыми в обувь, по лицу».

Избивал Соколов (не разувшись) другого внука своей бабушки. Брат на брата.

Чем прогневил несчастный Каина? Из показаний Соколова на следствии: «Я избил брата, так как он сам в этом виноват. Он приехал домой, сбежав из школы-интерната».

Из показаний бабушки: «Проживаю с внуком и моей 84-летней тетей. Когда получаю пенсию, даю ему деньги. В тот день внук увидел деньги и стал просить, я не давала. Он вошел ночью в комнату, включил свет, в руках у него была вилка. Сказал, что воткнет в шею, если не дам денег. Я очень испугалась, в квартире никого не было. Я заплакала, сказала, что деньги у меня спрятаны. Внук сразу вышел из комнаты, ждал в прихожей. Я ему вынесла 500 рублей, он собрался и ушел из дома, сказал, что едет в Тверь, вернулся около 15 часов».

Из показаний брата: «Постоянно проживаю в интернате, учусь в 9 классе. Весной я сбежал к бабушке. Он все время, когда я приезжаю, говорит, что я в квартире не прописан и здесь находиться не имею права».

Из постановления об избрании меры пресечения: «Не работает, состоит на диспансерном учете у психиатра с выраженным диагнозом легкой умственной отсталости в степени дебильности... Состоит на учете в районном диспансере с диагнозом «синдром зависимости от психически активных веществ». Оставаясь на свободе,  может совершить преступления, поэтому изменять меру пресечения (нахождение под стражей) нецелесообразно».

На следствии Соколов показал, что деньги у бабушки требовал на клей: «Я каждый день нюхаю по пять тюбиков клея «Момент».

После стационарной судебно-психиатрической экспертизы в Твери, «уточнения степени выраженности психопатологических расстройств», состоялся суд.

На вопросы обвинителя Соколов отвечал так:

— Бабушка дала мне 500 рублей, чтобы съездить в больницу им. Литвинова полечиться в Тверь.

Обвинитель зачитывает протокол следствия.

— Это ваши показания, вы их подтверждаете?

— Это не мои показания, я от них отказываюсь.

— Это ваша подпись?

— Подпись моя, но я такого не помню.

Похоже, что в Твери обвиняемый излечился, но обвинитель настаивает, что вина полностью доказана, и требует назначить окончательное наказание пять лет два месяца с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Какой-нибудь Плевако, может, и заболтал бы ситуацию, загипнотизировал участников процесса, растрогал так, что каждый притащил бы «пострадавшему» по ящику «Супермомента». Но наш адвокат не пошел на сделку с очевидным. Попросил смягчить приговор.

Да и бабушка вступилась: «Ему необходимо лечение от наркологической зависимости. Не настаиваю на строгой мере наказания».

В последнем слове Соколов произнес: «Прошу прощения у бабушки».

Суд признал его виновным по статьям 162 ч. 2, 116 ч. 1 и назначил окончательное наказание сроком 3 года 7 месяцев с отбыванием  в исправительной колонии общего режима.