Вход

Ностальгия

  • Автор Владимир Репман

Если выйти сейчас на улицу, то не увидишь ничего интересного и серьезного. Ничего важного.

Выпуск новостей — так же. И поход в магазин — то же. Сейчас можно смотреть в окно, но не выходить за дверь. У каждого много причин для этого. О своей я скажу в самом конце. Впрочем, намекнуть можно и сейчас. Я скучаю по одному Человеку, которого нет.

Можно много вспоминать о детстве и называть это ностальгией. Только вот у слова ностальгия всего одно значение. Это тоска по Родине. И все. Тоска о детстве — это тоска о детстве. По студенческим временам — по студенческим временам. По Родине — ностальгия. И вот я могу сказать, что у меня ностальгия — я скучаю по Родине. Родина. Родина. Родина. Родина.

Студенческие времена прошли, а вот детство было на Родине. Поэтому, наверное, я считаю возможным немного сказать о нем. Мы тогда не представляли, что где-то совсем по-другому. Что есть какие-то города, в которых все иначе. Да и не думали мы тогда об этом. Жили себе в своей пятиэтажке на окраине города, куда сначала даже не ходил автобус. Мы толком не знали что такое "Твикс" и "Марс", верили в пляж, над которым летают огромные пачки жвачки, а "ТВ-парк" воспринимали как сказочную страну, не подозревая, что это реклама журнала. Вы только не подумайте, что я преувеличиваю. Нет, мы не видели пионеров, носили не старые кепки, как у шоферов в советском кино, а синие бейсболки с орлом и надписью "USA". У нас не было кожаного коричневого мяча для футбола. Однако у нас не было и современных белых мячей с логотипом "Адидас" или еще каким-нибудь. Мы играли разноцветными резиновыми мячами, которые при сильном ударе почти звенели. Теперь я не выхожу во двор. Не потому, что мне столько лет, что не с кем играть. Если бы я был на Родине, то найти меня можно было бы только там.

На моей Родине был интересен и важен каждый день. Не этими играми, не детством. Я тогда верил и видел, я тогда мог смотреть. Тогда я даже с большим удовольствием читал газеты. Новые слова, которые появлялись, были интересны и важны. Люди — интересны и важны...

Инаугурация. «На этой неделе слово «инаугурация» перешло из пассивного словаря русскоговорящих граждан в активный. Хитроумное слово адекватнее всего переводится с русского на русский как «венчание на царство». Торжественная присяга... была исполнена истинно византийского благолепия, хотя, как водится, златотканая парча не обошлась без некоторого количества блох. На выданных for happy few контрамарках на инаугурацию (представлявших обыкновенные театральные билеты с датой 18 июня 1989 года) стояла роковая надпись: «Дирекция оставляет за собой право замен одного артиста другим'"» (еженедельник "Коммерсантъ", 15 июля 1991 года). Теперь так для "Ъ" не напишет даже Колесников. Больше не интересно читать газеты, а работать в них еще тоскливее.

Я не боюсь оказаться дураком, который ноет об ушедшем. Это не тоска о прошлом, это тоска по Родине, говорю же. Впрочем, можете думать, как хотите. Но в магазине я хочу пялиться на витрины, в газетах видеть потрясения, а в выпусках новостей мне нужны балканские войны и бомбардировка Белграда, мне нужны черные четверги, вторники и все дни недели, нужны перестановки, политические кризисы, обещания, обвалы, снова обещания и снова обвалы, крах рубля, гособлигации, люди, похожие на генпрокурора, 38 снайперов, захват больницы, ликвидация Дудаева. Мне нужны твердо и четко, нужны безумные чаепития с первыми замами, нужны абсурдные рекламы, абсурдные решения, абсурдные реакции, рельсовые войны, Гельмут Коль, встречи без галстуков, девальвации, деноминации, "золотая лихорадка". Этот мир — моя Родина, а не просто воспоминания. Родина, которую предала моя страна. Моя страна предала мою Родину, я могу написать это и еще раз.

У меня ностальгия. Я тоскую по Человеку, который стал для меня Родиной. Я скучаю по Ельцину. И в этом нет никакой политики. И слава Богу! Он был интересным и важным, он был в каждом выпуске новостей, в каждом магазине, в каждом дворе. А теперь во дворе нет ничего. Даже меня.