Logo
Версия для печати

Воспоминания Т. Румянцевой

От редакции. Таисия Петровна Румянцева — супруга послевоенного директора МТС А. Румянцева. Алексей Васильевич работал управляющим ржевским отделением «Сельхозтехники». Материал предоставлен городским архивом. Написан он Т. Румянцевой 15 мая 2002 года. 

22 июня 1941 года я должна была сдавать государственный экзамен по растениеводству. Взяла билет и начала готовиться. В это время в класс вошел директор школы и объявил, что экзамен отменяется. Звонили из военкомата и сказали, что на нас вероломно напала Германия. Все учащиеся призывного возраста должны к 12 часам явиться в райвоенкомат. Ребят мы провожали со слезами, многие из них не вернулись с фронта. В школе нас оставалось мало, только женский персонал. Сдали экзамены, получили свидетельство «техник-плодоовощевод» от Кушалинской школы. Меня направили по моему желанию на родину в Ржевский район (я родилась в деревне Савино Становского с/с в 1922 году). 10 июля 1941 года явилась в Ржевское районное управление сельского хозяйства. Управляющий райзо сказал: пойдешь работать в Торгплодовощ агрономом. Там работал мужчина, его взяли на фронт. Так началась моя трудовая жизнь. 

В моем подчинении находилось шесть хозяйств. Это колхоз «Парижская коммуна» (д. Юрятино, Б. Слобода, пос. Васильевский, Нижний бор), колхоз «Вперед» (овощеводческое хозяйство), колхоз «Распол» (д. Хорошево, Ковалево, Пирютино, Мнякино), колхоз имени М. Горького (д. Шопорово), колхоз «16 годовщина Октября» (д. Ковынево, Лазарево) и колхоз «Зеленькино». В основном эти хозяйства выращивали овощи и картофель. В это время в Ржеве было много наших войск. Позже я узнала, что это была 39 армия, которую мы снабжали овощами. Имелся военный госпиталь, в который мы каждый день поставляли свежие овощи. А один раз послали малину. Эта ягода выращивалась на площади 9 га в деревне Хорошево. В мирное время ее брали рестораны и пивзавод, изготавливавший из нее напитки. 

Летом 1941 года ежедневно из Ржева шла эвакуация имущества предприятий и организаций, а также населения. 

Над городом постоянно летали немецкие самолеты, радио объявляло воздушную тревогу. 12 августа из госпиталя приехала машина за малиной. Я поехала на этой машине в госпиталь. Когда миновали Мелиховский переезд, нас заметил немецкий самолет. Мы свернули в деревню Хорошево, самолет стал нас бомбить. Шофер приказал мне убегать от машины. В машину бомба не попала, но угодила в жилой дом. Тогда сгорело более десяти домов. Немцы бомбили Ржев постоянно. Летели на Москву, там их встречали зенитки, они сбрасывали смертоносный груз на Ржев. 

В августе управляющий сказал, что нам придется эвакуироваться в Кимры. Однако в сентябре из области пришло указание научить колхозников, как сушить картофель. Я ездила по командировкам в деревни. 12 октября мою контору, которая находилась на углу улиц Коммуны и Декабристов, разбомбило. В городе почти не осталось населения. Я решила идти в свою деревню Савино к родителям. Потом узнала, что 14 октября немцы вошли в Ржев. В нашей деревне немцы не стояли, находились в соседней. Однако в Савино приходили и отбирали продукты. Не дашь по-хорошему, начинали искать и отбирать. 

В каждой деревне избрали старост. Они созывали собрания, говорили, что наших солдат, попавших в окружение, следует сдавать немцам. 

В нашем доме прятались два солдата — Иван из-под Читы и Степан из Омской области. Сдаваться в плен не хотели. Надеялись уйти к своим, когда потеплеет. Зима 1941 — 1942 годов была снежная и холодная. В начале января рано утром в Савино пришли наши солдаты. Бойцы, находившиеся в доме, присоединились к своим. Оказалось, нашу деревню освободили, это была 369 дивизия 29-й армии. Мы обрадовались, но это было ненадолго. 23 января немцы заняли деревню и сожгли ее. Жителей Савина фашисты погнали в деревню Дмитрово и поселили в склад, где когда-то хранилось колхозное зерно. Через несколько дней отпустили. Мы с матерью пошли к ее сестре в деревню Половинино. Жили там до апреля 1942 года. После чего с разрешения старосты вернулись на пепелище своего дома. Вырыли землянку, используя обгоревшие бревна, оборудовали жилье. Летом много работали: заготавливали сено для немецких коней, убирали урожай ржи, а потом обмолачивали. У нас в овраге в землянках жили немцы. Они готовили еду на полевой кухне и возили на передовую, которая располагалась примерно в пяти-семи километрах. С этой кухни давали и нам по котелку супа, когда мы работали. В ноябре 1942 года староста меня и еще одну девушку, Нину Смирнову, послал работать на кухню, чистить картофель. Там я работала до февраля 1943 года. Примерно с середины февраля немцы начали говорить, что скоро придется отступать. Русское население должно ехать в Германию. Начальником кухни был поляк Антон, он сказал, что мы должны ехать в Германию. Я ответила, что без мамы не поеду. Он объяснял, что у него в Польше большое поместье, я буду работать у него садовником. Обещал мне хорошую жизнь. Я согласия не дала. 17 — 18 февраля они уехали. Через несколько дней вернулись и повезли нас с Ниной в свою часть, которая находилась в 15 км от нашей деревни в Оленинском районе (д. Никулино). Так мы поехали в Германию против своей воли. Добрались до села Холм-Жарковский в Смоленской области, остановились в деревне в трех километрах от этого села. Антон сказал, что нам сменили маршрут, мы едем на фронт. 

Через два дня жителей деревни согнали в помещение сельской школы, деревню сожгли. Хотели и нас всех сжечь, но старики стали со слезами просить, чтобы не поджигали. Немцы ушли. Примерно через два часа пришли наши. Командир сказал, что завтра пойдет машина в деревню Муравьево Ржевского района и может нас туда отвезти. Я его поблагодарила. Так мы оказались в Муравьеве. Шофер предупредил, чтобы мы шли по дороге и никуда не сворачивали, потому что вокруг много мин (до нашей деревни оставалось 20 км). Когда мы пришли в Савино, с радостью убедились, что и наши родные, и жители все живы и здоровы. Оказалось, их освободили 3 марта. Начали думать, как провести трудную весну. Избрали председателем колхоза товарища Иванова. Он был при немцах старостой поневоле — инвалид без руки, но умный, хозяйственный человек. Иванов поехал в Ржев, там ему сказали, что с севом помогут восточные районы. Так и оказалось. Нам стали строить жилье, поставили скотный двор. Пригнали коров, овец, дали семена овощных культур, зерновых, картофель. Все это мы получали в Ржеве. На станции давали, сколько можем унести, а нести приходилось 25 км. Землю копали лопатами, норма на человека была вскопать 0,03 га в день. Потом была организована МТС, появились трактора, которые также пришли из восточных регионов. 14 июня я устроилась агрономом на участке, объединяющем 15 колхозов, которые располагались в Чертолинском и Становском с/с. 

В 1944 году с помощью тракторов мы засеяли большие площади, собрали хороший урожай.

 За перевыполнение плана сдачи зерна государству я была премирована министерством сельского хозяйства, награждена медалью за доблестный труд в годы войны. В 1949 году поступила на работу в ржевскую льносемстанцию в должности старшего агронома. 19 ноября 1949 года вышла замуж за А. Румянцева. Он в это время после окончания сельхозтехникума работал инженером по эксплуатации автомашин в порту. В 1950 году у нас родился сын Василий, в а 1952-м второй сын Алексей. Назвать мальчика Алексеем просила моя мама. Алексеем Алексеевичем звали нашего земляка графа Игнатьева. По рассказам бабушки, дед графа Игнатьева выиграл имение у помещика Масинова в карты. 

Мой муж Алексей Васильевич Румянцев родился в 1922 году, умер в 1988-м. В войну он получил ранение, воевал под Ржевом. •

© Еженедельная общественно-политическая газета "Быль нового Ржева". При использовании материалов обязательна гиперссылка на источник.