Граф Игнатьев: мифы и реальность

На стенде, посвященном двум представителям графского рода Игнатьевых и установленном на улице Ленина, много информации, которая требует пояснений. Думается, у каждого действия есть какая–то цель. — попробуем разобраться.
На стенде (который почему-то назван мемориальным знаком) сообщается дата рождения А. А. Игнатьева: 2(14) марта 1877 года. В метрической книге церкви Кавалергардского полка Санкт-Петербурга под №10 значится запись, что 17 февраля 1877 года родился, а 26 того же месяца был крещен Алексей, родители…, восприемники при крещении… (Фонд 645 Оп.1 дело 1805 Л.19 об.). Учитывая правила перевода дат, относящихся к периоду до 1 февраля 1918 года, со старого стиля на новый, получается, дата рождения А. А. Игнатьева приходится на 1 марта по новому стилю.
Наверное, есть какие-то  основания посвятить некий стенд фамилии Игнатьевых, хотя они являются одними из 40 владельцев поместий Ржевского уезда. Обратимся к событиям и документам дней минувших. Вспомним утро 14 декабря 1825 года. Первой воинской частью, прибывшая в распоряжение Николая I, оказалась 1-я рота Преображенского полка под командованием капитана П. Н. Игнатьева — деда А. А. Игнатьева. Известно, что дед дружил с декабристами, но после ночной беседы с матерью поклялся  ей проявить благоразумие и не выступать против властей. За минуту судьба «послушного сына» изменилась — царь поздравил его с должностью флигель-адъютанта прямо на Дворцовой площади. Позднее Павел Николаевич — петербургский генерал-губернатор, глава кабинета министров.
Отец А. А. Игнатьева был убежденным монархистом, но неприятие им реформ Витте поставило его в ряды некой оппозиции. Он, как и многие представители военной элиты, считал, что кредитная политика приведет к поглощению русской промышленности иностранным капиталом. Время показало, что господа были не так уж неправы. Думаю, историки вскоре найдут еще одну версию (в связи с рассекречиванием архивов) убийства в Твери А. П. Игнатьева. Сколько российского золота оказалось за границей стараниями Витте и иже с ним, на сегодня уже не секрет. Что произошло с нашей промышленностью, кредитами (прошлыми и нынешними) и царскими долгами, тоже известно всем, кто интересуется историей и судьбой страны России.

***
И вот в 1877 и 1888 годах появляется следующее поколение графов Игнатьевых — Алексей и Павел. Оба получили блестящее военное образование. Но почему-то Алексей Алексеевич в своих мемуарах критично и неуважительно характеризует педагогов и однокашников. Алексей, кроме кадетского корпуса, куда отец сдал его за изнеженность и плаксивость, закончил Пажеский корпус. Он был третьим представителем фамилии (ранее — отец и дядя) в этом элитном заведении. Уже по окончании первого курса в 1895 году его представили Николаю II и доверили прислуживать императрице.
 После окончания корпуса, произведенный в офицеры, А. Игнатьев нес придворную службу. Императрица обожала красавца кавалергарда, и он часто выступал распорядителем на балах — «командовал мазуркой».  Завидный жених, любимый приятелями участник застолий (об этом пишет историк спецслужб Александр Крушельницкий). В 1902 году поручик А. Игнатьев заканчивает Николаевскую академию генерального штаба «с переименованием в капитаны генерального штаба». В начале русско-японской войны Игнатьев со своим однокашником по академии А. Свечиным отправился в Манчжурию. Помните его снисходительно-насмешливое описание попутчиков, которые не окончили Академию Генерального штаба (см. «50 лет в строю»)?
Высокомерие в описании «неакадемиков» как-то не вяжется с лучшими чертами дворянина. Известно, что пропуском в Академию была в первую очередь родословная, а в бой не все «академики» рвались. Штабисты получали боевые награды не за боевые действия. А. А. Игнатьев по прибытии в распоряжение армии Алексеева сетовал, что его плохо учили в академии, не мог читать военные карты и не справился с первым боевым поручением, за которое Свечин получил «Золотое оружие». Кстати, еще одна интересная параллель —  у Свечина и награды боевые, и сам он автор учебников по стратегии боевых действий и преподаватель военной академии страны Советов, служил в РККА. Каким-то образом его хорошо выучили в академии. После революции он вступил добровольцем в РККА, а его брат остался в эмиграции и благополучно дожил до 1969 года. Комдив Свечин несколько раз арестовывался, в 1938 году был расстрелян (списки с его фамилией на расстрел подписали Сталин и Молотов), в 1956 году реабилитирован. В своих научных трудах А. Свечин предсказал ход войны с фашистами, и уже с конца 1942 года его книга «Стратегия» лежала на столах работников Генштаба СССР. Он родоначальник теории оперативного искусства, его научные открытия используются армиями всего мира в наши дни. Вот такой кадет из 2-го Петербургского кадетского корпуса. «Красный граф» нигде не прокомментировал судьбу своего однокашника. Нечестно как-то, Алексей Алексеевич.

***
А. А. Игнатьев в русско-японскую войну «изнемогает» от дел: надо встречать иностранных военных агентов, провожать, организовывать обеды, развлекать, досматривать письма. Такая служба отмечалась наградами «по праву рождения». Это не мешает графу в своих мемуарах критиковать всех командиров и все военные действия в той обстановке. Врангель — прохвост, Алексеев — прохвост, Куропаткин — бездарность с комплексом неполноценности, Духонина кадет Игнатьев еще пацаном дисквалифицировал… Почитайте воспоминания А. Свечина о тех временах и сравните с мемуарами Игнатьева — очень по-разному описываются события. И судьба сложилась по-разному. Так что боевого опыта граф Игнатьев в Манчжурии набраться не успел.
В 1906 году он исполнял обязанности военного агента России во Франции, но агентурной работой себя не утруждал, так как Франция не вела разведки против России. В 1908 — 1912 годах Игнатьев был военным агентом в Дании, Швеции, Норвегии. В 1912—1917 годы граф — военный атташе во Франции. Об этом периоде много написано, главное, не надо путать деятельность старшего брата и младшего — Павла Алексеевича. В настоящее время изданы уже и в России дневники Павла с большим количеством архивных документов. Очень познавательное чтение — «Моя миссия в Париже». К началу Первой мировой войны в русско-французскую конвенцию 1892 года были внесены дополнения о том, чтобы русская и французская разведки обменивались разведданными. Россия была заинтересована в сотрудничестве с французской военной разведкой, так как в начале Первой мировой русский Генштаб остался без агентурной разведки в Европе. Военный агент А. А. Игнатьев поддерживал контакты с французским Генштабом, получал от него разведывательную информацию. В свободное время — балы, приемы, красивая светская жизнь, предпочтение французскому высшему свету.
Продолжение следует