Двести лет Фету

Начало от 16 декабря 2020 г.

Когда Афанасию-младшему исполнилось 14 лет, случилось то, над чем исследователи до сих пор слезы льют и причитают. Жил себе молодой барин в усадьбе Новоселки, в метрических книгах был записан как сын Шеншина, обучался дома, благодаря матери немецкий язык знал лучше русского. Особого усердия в учении не проявлял, голубей гонял, певчих птиц ловил с сыном приказчика. И все рухнуло в одночасье. Какая-то завистливая каналья написала донос в соответствующие органы: «А сын-то у немки не настоящий Шеншин!» И хотя на дворе не 1937 год, а 1834-й, донос подействовал. К Шеншину-старшему обратились с требованием предъявить свидетельство о браке и рождении. А там все так запущено…
Родители отправили подростка в Эстонию (тогдашнюю Лифляндию) в частный пансионат. Там ему присвоили отвратительную фамилию (Фёт — по-немецки «жирный), и два года Афанасий учился вдали от дома, не приезжая в Новоселки даже на время летних каникул. Но это ладно — подростку Пушкину тоже было не сладко в лицее. Фета больше всего угнетало, что накрылось дворянство и наследство. Почему-то к остальным детям, рожденным в России Шарлоттой (Елизаветой, по-православному), не возникло никаких претензий от губернских органов… Восстановить дворянство и наследство можно было только в армии. И Фет стал контрактником. До этого он успел окончить московский университет, познакомился и подружился со многими поэтами, выпустил первый сборник, был замечен и благословлен Гоголем и Белинским.

***
Вот с царями Афанасию Афанасьевичу решительно не везло. Конечно не так, как Пушкину и Лермонтову. Но взять уже упомянутого Алексея Толстого (уже упомянутый романс «Сияла ночь» Фет посвятил сестре его жены). Алексей Константинович к наследнику Александру II входил без стука, а Фет по поводу возвращения дворянства не мог достучаться ни до одного царя. Словно сговорившись, государи увеличивали срок службы, позволявший офицеру Фету стать дворянином. Едва оно засветит, вожделенное, и на тебе — один царь до майора разрешительный ценз поднимет, другой — до полковника. Фет плюнул на службу и с тоски женился на Марии Петровне Боткиной, купеческой дочери, сестре того самого доктора, который «желтуху изобрел».
Но до этого произошла настоящая трагедия. В доме друзей Фет встретил Марию Лазич. Молодая, образованная, умная, красивая девушка влюбилась в стихи Фета, а потом и в него самого. Их роман затянулся. Жениться он на ней не собирался — она была еще беднее, чем Фет. Он признавался друзьям: «Я не женюсь на Лазич, и она это знает, а между тем умоляет не прерывать наших отношений». В доме, где она проживала, произошел пожар. Марию не удалось спасти. Она умерла через четыре дня. Критик Дмитрий Благой убежден, что «Шепот, робкое дыханье», написанное в 1849 году, посвящено Марии Лазич.
 В 1855 году Тургенев редактировал сборник Фета. Иван Сергеевич сам предложил. Афанасий Афанасьевич согласился. Сборник имел оглушительный успех. Позже, когда классики разругались, Фет ворчал, что Тургенев его стихи изуродовал. Сравним. У Фета первая строка так звучит: «Шепот сердца, уст дыханье». А вместо «отблеск янтаря» в оригинале было невразумительное «слов не говоря»… Фет и с Л. Толстым тоже часто ссорился и мирился. А с Некрасовым и  его революционно-демократической братией (Чернышевский, Добролюбов, Салтыков-Щедрин), разругался бесповоротно. Купленному ослику дал кличку Некрасов.  

***
В 1873 году Александр II высочайшим указом возвратил Фету дворянство. Дворянское имя свое он выгравировал на ложках и уцелевших после Алексея Толстого вилках. Друзья усмехались, Тургенев язвил: «Как Фет, вы имели имя, как Шеншин, вы имеете только фамилию». Но Фет не обращал внимания. Попашет, попишет. Сад развел, яблони посадил. Пастилу научился делать. Она была лучше, чем у Толстого, точнее, у жены его Софьи Андреевны (любопытно, что у Алексея Константиновича Толстого жену тоже звали Софья Андреевна). Пастилу Фета к  царскому двору подавали. А давно ли Тургенев, посетивший купленное Фетом имение Степановка, посмеивался: «Плоский блин, на блине — шиш, вместо природы — одно пространство», — и привез ему из своего Лутовинова каштан.
 Но у Афанасия Афанасьевича возникла другая навязчивая идея. Ему захотелось камергерства. Царь (уже Александр III) недоумевал: «Зачем оно ему?!» Но бумагу подписал. Чем бы поэты ни тешились, лишь бы не бунтовали. На старости лет стал камергером Фет. Звание не высокое, зато придворное. Детей у них с Марией Петровной не было, наследовать дворянство некому. А на кой оно, если есть такие стихи:

***
Какая ночь! Алмазная роса
Живым огнем с огнями
                        неба в споре.
Как океан, разверзлись
                                       небеса,
И спит земля —
      и теплится, как море.

Мой дух, о ночь! как падший
                                    серафим,
Признал родство
с нетленной жизнью звездной
И, окрылен дыханием
                                        твоим,
Готов лететь над
          этой тайной бездной.  

***
Уж верба вся пушистая
Раскинулась кругом;
Опять весна душистая
Повеяла крылом.
Станицей тучки носятся,
Тепло озарены,
И в душу снова просятся
Пленительные сны.
Везде разнообразною
Картиной занят взгляд,
Шумит толпою праздною
Народ, чему-то рад…
Какой-то тайной жаждою
Мечта распалена —
И над душою каждою
Проносится весна.

***
Сияла ночь. Луной был
             полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной
                                   без огней
Рояль был весь раскрыт,
   и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнию
                                        твоей.
Ты пела до зари, в слезах
                                изнемогая,
Что ты одна — любовь,
             что нет любви иной,
И так хотелось жить,
           чтоб, звуки не роняя,
Тебя любить, обнять
           и плакать над тобой.
И много лет прошло,
   томительных и скучных,
И вот в тиши ночной
      твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда,
   во вздохах этих звучных,
Что ты одна — вся жизнь,
    что ты одна — любовь.
Что нет обид судьбы
           и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца,
                     и цели нет иной,
Как только веровать
                   в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять
             и плакать над тобой!•