Как я пришел в газету

Продолжение. Начало в №№ от 20, 27 октября, 3, 10 ноября.

По заводам и стройкам

Спустя две недели Слава Голубев передал мне вышедшие за это время восемь экземпляров газеты с традиционным журналистским напутствием: «Гонорар — не гонорея, получайте поскорее». Мы размечали свои материалы, а редактор определял гонорар. Можно было получить не больше 50 рублей в месяц в дополнение к окладу. Оклад мой составлял 185 рублей, а гонорар почти всегда зарабатывал максимальный. Более того, вскоре С. Антонов принял решение добавить 10 рублей к окладу за ударный труд.

Профессия нравилась — оказался на своем месте. Помогали техническое образование и опыт, полученный на «Электромеханике» и складе-40. А когда работаешь в удовольствие — многое получается. Нашу творческую бригаду (обычно на предприятия выезжали с фотокором С. Голубевым) встречали радушно и с уважением. Нравилось, например, приходить в десятый цех «Электромеханики». Нас поручали заместителю начальника В. Константинову, с которым установился прекрасный контакт. Запомнилось, что директор хлебокомбината В. Гаврютин обращался с журналистами как с самыми желанными гостями. За шесть лет в «Ржевской правде» обошел не по одному разу все городские предприятия, стройки, транспортные конторы, железнодорожные подразделения. Участвовал в двух всесоюзных летучках на краностроительном заводе, который строился ударными темпами. На летучки эти съезжались журналисты со всего СССР. «Ржевская правда» выпускала специальные номера, полностью посвященные реконструкции предприятия. Нам надо было не ударить в грязь лицом перед коллегами, в том числе из центральных и республиканских газет. На помощь приезжала пожилая дама — председатель областной организации союза журналистов. Помню, никак не могли придумать выигрышный заголовок к материалу. Я залез в Маяковского и нашел: «День наш тем и хорош, что труден».

«Что значит молодые мозги!» — похвалила гостья. Вскоре я получил первый и единственный свой титул: в конце 80-х был признан  лучшим молодым журналистом области. Мой портрет напечатали в «Калининской правде». На самих же летучках, кроме богатого стола (Валентин Титович славился хлебосольством), можно было купить дефицитную литературу. Я приобрел «Мастера и Маргариту».

Когда в конце 1991 года к власти в городе пришел А. Харченко, он создал совет директоров. Понятно, что первое его заседание прошло на «кранах». Второе было у Е. Сафоновой, за городом, там, где подсобное хозяйство КЖТ. Именно тогда была заложена традиция включать в повестку дня пункт «разное», который означал застолье. Традиция эта жива до сих пор.

Были у меня и накладки. Первую серьезную ошибку переживал тяжело. Писал очерк про машиниста Нерезова — и назвал его четыре раза Филипповичем, четыре раза Афанасьевичем. Так и вышло в газете. Звонил, извинялся, но легче не стало. Спустя двадцать лет нашел Николая Филипповича. Классный дядька, приятно пообщались у него дома.

Однажды серьезно напортачил в большой статье о  комбинате строительных конструкций, который возглавлял С. Резников. После этого много раз бывал на КСК и, помня первый опыт, обязательно давал вычитывать текст руководителям.

Едва придя в газету, написал отрицательную рецензию на фильм «Прости». Киношники обиделись, звонили, ругались. Но мы быстро подружились, конфликт забылся. Нравилось по понедельникам ходить в кинопрокат на улицу Куйбышева. Там шел просмотр новых фильмов перед тем, как выпустить на экраны. Я мог упражняться в написании статей под рубрикой «Мнение кинозрителя».

Уже с февраля 1987 года С. Смирнов поручил мне руководство литобъединением «Истоки». Некоторые поэты, увидев меня впервые, спрашивали коллег: «А кто он такой?» Поначалу чувствовал себя неловко.

Одним словом, районка при четком распределении обязанностей по отделам не исключала «всеядности». Получил хороший опыт, тем более что задания редактор давал нам крайне редко, в основном после звонков из горкома. А так находились в свободном плавании.

Пришла пора мне подавать заявление о вступлении в КПСС — все же я трудился в партийной газете. Кандидатом стал без проблем, а вот членом — с напрягом. Перед заседанием бюро, на котором рассматривался вопрос о приеме меня в партию, написал отчет о сессии исполкома горсовета, который был воспринят как крамола. Меня отчехвостили. И. Гуров на бюро молчал, слово взяли Г. Мешкова и В. Степанченко, утверждение отложили. Оно состоялось лишь спустя полгода.

Контакты с исполкомом горсовета и горкомом КПСС налаживал на волейбольной площадке. В принципе, мог играть как за ту, так и другую команды. Ведь и советский, и партийный органы числились в наших выходных данных. Но я выступал за исполком вместе с Харченко, Воробьевым, Земсковым. Иногда Юрий Николаевич Винокуров, капитан соперников, даже в шутку обижался, когда у меня получались атакующие удары. Лидером дружины ГК КПСС был П. Хнытиков.

Перестройка набирала ход, в страну приходила свобода слова. Менялась и «Ржевская правда», что не нравилось руководителям горкома КПСС.

(Продолжение следует).