Одна и в нищете

Когда началась Великая Отечественная война, Валентине Ивановой было 14 лет. Проживала девочка с мамой, старшими братом и сестрой — отец скоропостижно скончался. Эвакуироваться семье не удалось, пришлось в оккупированном Ржеве дожидаться фашистов.
— Жили мы в частном доме на улице Радищева, — вспоминает Валентина Ивановна, полгода назад отметившая 90-летний юбилей. — У нас поселились немцы, нас выгнали на кухню. Оккупанты отбирали у мирного населения все — продукты, ценные вещи. Угоняли скот, на складе-40 устроили скотобойню. Это помогло нам выжить. После убоя выкидывали кишки, мы, дети, подбирали их, мама промывала и варила похлебку. Однажды нас выгнали из дома и погрузили в товарный вагон. Везли несколько суток. Оказались в лагере советских военнопленных, рядом с Днепром. В каком месте конкретно, не знали — разговаривать между собой нам было запрещено. Возможно, мы находились на границе с Чехословакией, так как слышали непонятную речь, но это был не немецкий язык. Военнопленные выравнивали местность, на которой впоследствии строили железную дорогу, мы подвозили и увозили вагонетки с грунтом. Потом нас переместили в другой лагерь, где мы работали в цехе плавки металла. Когда советские войска перешли в наступление, фашисты покинули лагерь и заперли нас, покинуть это место самостоятельно было невозможно. Пять суток мы провели без пищи, мама заставляла нас пить воду, чтобы не умерли. Когда в лагерь вошли наши войска, выносили пленных на руках — двигаться мы уже не могли. Отправили на сборный пункт, подкормили, подлечили, посадили в вагоны и отправили в Ржев. Приехали в родной город, посмотрели на нашу сторону, район Филипповой дачи, и заплакали — выжженное поле, ни одного уцелевшего дома. Сначала поселились под обломками полуразрушенной Смоленской церкви, потом перебрались в бабушкин дом, он, к счастью, уцелел. Но в нем уже проживало тридцать человек. Спали на полу, свернувшись клубочком — места, чтобы вытянуться в полный рост, не хватало. Постепенно люди расселялись, становилось просторнее. Закончилась война, зимой 1946 года умерла мама. Старших родственников у нас не осталось. Мы с братом и сестрой нашли уцелевший забор, разобрали на дощечки, сколотили гроб. На санках отвезли маму на кладбище. Выдолбили мерзлую землю, насколько смогли, чуть прикопали гроб. Когда наступила весна и земля оттаяла, похоронили маму по-настоящему.
Невозможно равнодушно слушать рассказ Валентины Алексеевны о тяжелой военной и послевоенной жизни.
Но то, что происходит с узницей концлагерей и инвалидом третьей группы сейчас, вызывает не только сочувствие, но и возмущение.
***
У Валентины Ивановой есть единственный сын Евгений. Тоже пожилой человек, ему около 70 лет. Прописан у матери на улице Куприянова, но постоянно проживает у гражданской жены. Маму периодически навещает. Однако, по словам Валентины Алексеевны, не для того, чтобы помочь по хозяйству и поинтересоваться самочувствием самого родного человека.
— 28 апреля этого года мне исполнялось 90 лет, — рассказывает Валентина Алексеевна. — Я понимала, что это, скорее всего, мой последний юбилей. Хотелось оставить о себе хорошую память. Накупила несколько комплектов постельного белья, полотенец, чтобы сделать подарки близким — сыну, внуку, правнучке. Перед праздником отлучилась из дома. Возвращаюсь, а из подъезда выходит сын с белым мешком из-под сахарного песка, куда были сложены подарки. Выхватила этот мешок и отправилась в полицию, так как сын ворует мои  вещи уже не в первый раз. В полиции составили опись того, что сын не успел утащить. Позже мне пришел ответ из МВД — в возбуждении уголовного дела против сына отказано. Был у меня хороший мобильный телефон, я знала, как им пользоваться, так сын украл и его. В полиции дал объяснение, что взял телефон, чтобы поменять его на другой, с большими кнопками. После разговора с участковым сын принес мне другой телефон, которым я не умею пользоваться. Так и лежит у меня без дела, а случись что-нибудь, позвонить никому не смогу. В возбуждении уголовного дела вновь отказано. Почему-то поверили сыну, а не мне.
В декабре 2016 года Валентина Алексеевна — как утверждает, против своей воли — была втянута, на наш взгляд, в очень некрасивую историю. 
— Первого декабря — рассказывает пенсионерка, — я купила рыбу кошке и возвращалась домой. В темном подъезде меня схватила за шею женщина и сообщила, что я должна поехать с ней. Я сказала, что мне надо зайти домой, чтобы положить рыбу в холодильник. Женщина разрешила, потом меня посадили в машину и отвезли в какую-то больницу. Там, на свету, я узнала женщину. Ею оказалась первая жена моего сына, Людмила Соловьева. Меня принял врач и поместил в какой-то кабинет, где я несколько дней провела на диване. (В распоряжении редакции есть справка, гласящая, что Иванова Валентина Алексеевна с 1.12.2016 по 5.12.2016 проходила лечение в наркологическом отделении ГБУЗ «Ржевская ЦРБ». Заметим, что пенсионерка не курит, не употребляет алкоголь и наркотики. В отказе от возбуждении уголовного дела от 20.04.2017 сообщается, что Иванова доставлена в ЦРБ на «скорой», а 5.12.2016 переведена в Свистуновское отделение ЦРБ). Позже Людмила забрала меня из больницы к себе, в Поволжье. Заставляла принимать какие-то таблетки, утверждала, что это мои лекарства, которые я постоянно пью. Я просилась домой, но Соловьева меня не отпускала. Отвезли домой только тогда, когда мне без верхней одежды удалось выбежать на улицу и привлечь к себе внимание жителей деревни.
Когда вернулась к себе в квартиру, обнаружила, что со сберегательных книжек снято много денег.
Пятьсот тысяч я снимала сама, подарила внуку, ежемесячно снимаю часть пенсии в размере 10 тысяч рублей на продукты, остальные деньги, несколько сот тысяч рублей, куда-то с книжки исчезли.
***
Цитируем постановление об отказе в возбуждении уголовного дела: «Иванова В.А. пояснила, что 07.12.2016 ее с последнего места лечения забрала бывшая супруга ее сына Соловьева Людмила Михайловна. Со слов Ивановой, автомобиль остановился за городом, Соловьева и неизвестная Ивановой женщина дали ей подписать какую-то бумагу. Соловьева сказала, что с этого момента Иванова подчиняется ей либо поедет обратно в больницу. После чего Соловьева привезла Иванову к себе домой, в д. Поволжье, где последняя проживала около месяца. В конце декабря 2016 года Иванова попросилась к себе домой, и Соловьева отвезла ее по месту жительства. Прибыв в свою квартиру, Иванова обнаружила принадлежащие ей сберегательные книжки, с которых в полном объеме были сняты денежные средства общей суммой около 900 000 рублей. Также Иванова пояснила, что за время проживания у Соловьевой она никаких документов не оформляла и для оформления каких-либо документов не выезжала. Соловьева Людмила Михайловна пояснила, что в начале декабря 2016 года от своего сына Иванова Анатолия узнала, что его бабушка Иванова В.А. проходит лечение в Свистуновской больнице. 06.12.2016 года Иванов и Соловьева забрали Иванову из больницы и привезли к себе по месту жительства. Соловьева пояснила, что совместно с Ивановой В.А. и Ивановым А.Е. было принято решение оформить доверенность на право распоряжения и управления имуществом Ивановой В.А., чтобы денежные средства перешли в пользование ее внуку Иванову А.Е., на которого Иванова хотела оформить завещание. 08.12.2016 г. Соловьева и Иванова приехали в нотариальную контору и оформили доверенность от 8.12.2016 г. Доверенность на имя Соловьевой Л.М. в связи с тем, что Иванов А.Е. ежедневно находится на рабочем месте. После оформления доверенности Соловьева осуществила операции по снятию денежных средств и закрытию счетов Ивановой В.А. Данные денежные средства Соловьева положила на счет своему сыну Иванову. Было получено заключение эксперта, согласно которому подпись Ивановой в доверенности выполнена собственноручно. В материале проверки имеется достаточно фактов, которые дают основания полагать, что Иванова В.А. по своей воле, без принуждения, оформила доверенность на имя Соловьевой Л.М., которая впоследствии распорядилась денежными средствами Ивановой В.А. по своему усмотрению. О факте списания денежных средств с ее банковских счетов Иванова сообщала в МО МВД России «Ржевский» 20.01.2017 года. 20.02.2017 года в связи с отсутствием состава преступления было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Соловьевой Л.М.»
Доверенность, которую, по результатам проверки МВД России «Ржевский», Иванова собственноручно подписала, пенсионерка не видела. Копию документа получила только 20 сентября, когда пришел ответ из центрального офиса «Сбербанка», куда пенсионерка делала запрос. Прочитала и ахнула: она доверила Соловьевой распоряжаться всем ее имуществом, в чем бы оно ни заключалось и где бы ни находилось, а также получать пенсию и иные выплаты, деньги, ценные бумаги и документы, принимать или отказываться от наследства, продавать, покупать, принимать в дар, осуществлять переход права собственности, вести дела от ее имени во всех учреждениях и многое, многое другое. Доверенность выдана сроком на десять лет, до 2026 года, с запретом на передоверие полномочий по настоящей доверенности другим лицам.
Трогательная забота со стороны человека, даже не являющегося кровным родственником, не правда ли? И забота эта сконцентрирована на одном периоде времени, то есть первой декаде декабря 2016 года, когда бывшая сноха внезапно начала беспокоиться о состоянии здоровья пенсионерки, после лечения в медицинском учреждении забирает к себе, несомненно, для того, чтобы пожилой человек не остался в одиночестве. Но после подписания доверенности интерес к Валентине Алексеевне резко падает — Соловьеву бывшая свекровь больше не видела.
Валентина Алексеевна по-прежнему проживает одна, вернее, с кошкой. В квартире, которая косметического ремонта не видела лет сорок. Обслуживает себя самостоятельно, ходит за продуктами, на которых старается экономить, гуляет. Готовит на кухне, на стенах которой практически не осталось обоев. Спит на старой продавленной железной кровати, пользуется колченогой советской мебелью пятидесятилетней давности. Как может, поддерживает чистоту в квартире. Часто плачет, так как окончательно потеряла веру в справедливость и человеческую порядочность. Праздник наступает, когда изредка приходит проведать любимый внук. Из сотен тысяч рублей Валентины Алексеевны, которыми (законно или нет, надеемся, все же будет решать суд) завладела Соловьева, на создание надлежащих условий для проживания и ухода за девяностолетней женщиной, не было потрачено ни копейки. •
Продолжение следует