Четыре сна Петра Александровича

Сгустились сумерки. Петр Александрович надевает охотничий маскировочный костюм и выходит на улицу. Подобно халифу из "Тысячи и одной ночи", тайно проведать, чем народ дышит и что про правителя говорят. У крыльца, закутавшись в черный плащ, главу города уже поджидает его верный заместитель Николай Владимирович. Аккуратно поддерживая начальство под локоток, выводит на ярко освещенный тротуар.

Петр Александрович прищуривается еще больше:

— Что ж это мы, Николай Владимирович, народные деньги не экономим? Светло, как днем, аж в глазах режет.

— Экономим, экономим, Петр Александрович, — заверил зам. — Присмотритесь, достопочтеннейший, на электрических опорах ни ватта электроэнергии! Все, так сказать, на народном энтузиазме.

Присмотрелся глава и удивился сильно. Сидит на каждом столбе человек и факел в руках держит.

— Оригинальное решение, — одобрил правитель. — Не устанут ли?

— Не извольте тревожиться, не устанут. Привычные они на столбах сидеть. Работа у них такая. Электрики они, — пояснил Николай Владимирович. — Кстати, сами с данным порывом выступили. Чего, говорят, будем днями почем зря штаны просиживать, раз столбы в услугах наших не нуждаются из-за фонарей отсутствия. Уж лучше сами ночью фонари эти организуем.

— Печальные они какие-то, — пожалел электриков глава.

Заместитель взмахнул рукой, и со столба полилась задорная, насколько позволил мотив, песня "Боже, главу храни".

— Ну, почему же сразу "Боже", — заскромничал Петр Александрович. — Обращались бы к кому рангом пониже. В область, например.

— Доработаем, обязательно доработаем, не сомневайтесь, — заверил заместитель.

Пошли дальше. В свете факелов заметили группу людей с совковыми лопатами, одетых в тяжелые малахаи, украшенные северным орнаментом с оленями.

— Это что за ночная экзотика? — удивился Петр Александрович.

— Рабочие дорожные, чукотские оленеводы. Стараются! — засиял зам.

— Что, местных рабочих из Узбекистана не нашлось? — раздражительно пробормотал глава.

— Нашлось, много кого нашлось. Разве вы не помните? В аукционе на наибольший откат, который мы проводили неделю назад, чукотские оленеводы одержали сокрушительную победу.

— Справятся ли? — засомневался глава. — Они по ареалу обитания к дорогам не привыкшие. У них там, это, вечная мерзлота.

— Стараются люди, — развел руками Владимир Николаевич. — И материал у них свой — ягель. Этот мох в осеннюю распутицу прекрасно впитывает влагу, а в морозы создает идеально твердое покрытие.

— Во как, — поразился Петр Александрович. — Ну да нам к инновациям не привыкать. Уж крепче прошлогоднего асфальта точно будет. А чего по ночам работают?

— Да народишко у нас, сами знаете, — загрустил заместитель. — Вдруг пристанут, чего не по форме одеты. А оленеводы — народ ранимый. Бросят лопаты и убегут. Где рабсилу дешевле найти? Хотя подождите, второе место по дешевизне труда заняли представители нововыредрыпинской филармонии, может…

— Хорошо, пусть оленеводы, — успокоил заместителя глава. — А что это за бумажка у тебя из балахона торчит?

— Да так, мелочишка, — заюлил Николай Владимирович. — Из Москвы пришли новые поправки в уголовный кодекс. Вот, тут вставочка интересная. По принятым ныне изменениям, главы муниципалитетов и их приближенные пожизненно освобождаются от уголовного преследования вне зависимости от тяжести совершенных ими деяний. Вместо уголовной ответственности заносится порицание в трудовую книжку.

— Что ж ты молчал, мозги твои птичьи, — вдохновился мэр. — Фонари, оленеводы. Чушь собачья. Вот с чего надо было начинать. Документик-то давай. Ай себе на будущее припас, дезинформатор? — закричал глава и проснулся.