Вход

Вахтовый ад

Многие ржевитяне или работают, или мечтают найти работу в Москве. Предлагаем читателям материал из газеты «Московский Комсомолец» на эту тему.

Многие ржевитяне или работают, или мечтают найти работу в Москве. Предлагаем читателям материал из газеты «Московский Комсомолец» на эту тему. Публикуется с сокращениями.

— У нас вахтовый метод, — объясняла по телефону представитель кадрового агентства, — заезжаете на 45 или 60 смен. Оплата — 80 рублей в час, смены по 12 часов, но оплата идет только за 11, так как часовой обеденный перерыв. Выходной раз в неделю, по желанию, можете его не брать и раньше уехать домой. За питание и проживание платите 120 рублей в сутки. При заселении нужно иметь свое постельное белье, чашку, ложку, тарелку и одноразовый контейнер…

В офисе курские мужики заполняют анкеты о приеме на работу. Их приехала в Москву целая толпа в битком набитом автобусе. А дальше кому как повезет: кто-то отправится в Можайск на завод корейской бытовой техники, кто-то грузчиком в гипермаркет или сборщиком мебели в шведский концерн.На работе

Берут всех подряд и в тот же день. Мне предложили должность кассира (хорошо ли я умею считать, никто не поинтересовался). Кассиру требовалась только медицинская книжка, которой у меня, естественно, не было. Мне выдали для заполнения стандартный комплект документов. Трудовой договор — в единственном экземпляре и должен быть заполнен только с моей стороны. Я поинтересовалась, выдадут ли мне на руки второй такой же договор, с подписью руководителя. Ответили отрицательно. Зато положены обязательные к заполнению заявления на увольнение по собственному желанию с открытой датой, доверенность на некую гражданку, которой я разрешаю получение моей персональной зарплатной банковской карты, инструкция по технике безопасности, в которой всю ответственность за свое здоровье я беру на себя.

Медицинское обследование я прошла молниеносно. За него с работников вычитают 1900 рублей. Анализы и сама книжка должны были быть готовы через неделю, тем не менее к работе я должна приступать завтра. А сегодня — с вещами в общежитие. Туда, по заверениям девушки из офиса, я могла заселиться вплоть до 23.00. Меня определили в общежитие в Подрезкове. На подмосковной станции вышла в полной темноте. Кругом стройка, на улице ни души, грязь. Внешний вид общежития напомнил зону: двухметровый забор с колючей проволокой, КПП. Вход и выход строго по пропускам. Охранники беспардонно досматривают сумки: ищут строго запрещенные алкоголь и электрочайники. Возле комнаты коменданта (она же кассир, она же, как цербер, кричит на всех, не переставая) толпа измученных людей с пепельными лицами — у каждого к ней имелись вопросы. Я заняла очередь, чтобы заселиться, и пошла знакомиться с обстановкой.

Везде, буквально на каждом столбе, объявления: «Уважаемые сотрудники, если вы не будете выполнять указания администрации, на вас будет наложено демпирование». Курение в неположенном месте — штраф 500 руб.; за возвращение в общежитие после отбоя (23.00) — 300 руб.; появление с запахом алкоголя — от 1500 до 3000 руб., вынос еды из столовой — 300; опоздание на автобус — 500. На каком объекте и кем будешь работать, решают не при собеседовании в офисе, а уже здесь, в общаге.

— Ехала на завод фасовщицей, — рассказывает стоящая в очереди Ирина из Саратовской области, — а оказалась уборщицей на конфетной фабрике. И зарплата гораздо ниже, чем обещали: говорили 80 рублей в час, а рассчитывают по 60. Но я об этом узнала только через неделю работы. Хотела было уволиться. Пришла расчет получить, а мне сказали, что не положены еще мне деньги, так как медкнижку и форму не отработала. А у меня к тому моменту даже денег на обратный билет не было... Вот и осталась. Главное, чтобы вообще заплатили, а то тут всякие бывают случаи.

Полушепотом женщины рассказали, что кассирам на прошлой неделе перечислили по три тысячи, остальное все повычитали за недостачи и прочее. Они просто со слезами на глазах уезжали, многим едва-едва хватило на билет. Штрафуют жестоко, а могут даже выгнать на улицу со всеми вещами прямо посреди ночи.

— Был тут один мужичок, из-под Саратова, кажется. Пару недель держался, а потом с мужиками выпил вечером у магазина, — вздыхает Марина из Соликамска. — И вот он такой «нарядный» приплелся к КПП. Охранники его даже внутрь не пустили, просто вынесли вещи, и все. Он на соседней стройке ночевал, все пытался хоть какой-то расчет получить, просил у всех в долг. Никто ему не давал, у самих-то нет. Еду только выносили втихаря. Так он через неделю взял и выпрыгнул на этой стройке из окна...

Заселили меня быстро. Комендантша коротенько объяснила правила, выдала фирменную рубашку, шейный платок кассира и проводила до комнаты. Туалет и душ оказался один на все три этажа. Сама комната — крошечная, метров 12, заставлена двухъярусными кроватями, рассчитана на 12 человек. Мне досталось спальное место на втором ярусе с вонючим пыльным матрасом и половина тумбочки (вторую половину занимала соседка). Облезлые стены, под потолком тусклая «лампочка Ильича». Небольшое свободное место сплошь завалено вещами, протискиваться среди них удается с трудом. Мои соседки — женщины за 45, все работают фасовщицами на фабрике. Видно, что очень уставшие, даже говорить сил нет — в комнате тишина.

Подошло время ужина, и мы отправились в столовую. Ужин оказался нормальным — пшенка с курицей и сладкий компот. Пайки на работу выдают здесь же — только по утрам.

— Если у тебя своя тара для еды есть, то и на работу дадут хорошую порцию, — предупреждает соседка. — А ихние контейнеры маленькие... Ну ладно, я спать, а то завтра опять вставать в четыре.

— А зачем так рано?

— Так наша фабрика на другом конце города находится, где-то в Люблине. Пробки…

Оказывается, несчастные сотрудники примерно по пять часов в день проводят в пути. Каково это, мне пришлось испытать уже утром, потому что ближе к отбою выяснилось, что меня распределили на работу в торговый центр аж в Марфине. Я подошла к комендантше и спросила, можно ли меня распределить в такой же гипермаркет в Химках, все-таки это ближе.

— Ты че, самая умная, что ли? — изумилась она такой наглости.

После ужина все мои сожительницы рухнули спать. Мой выезд был назначен на 6.30. До этого, как предупредили соседки, еще надо было выстоять очередь к умывальнику и позавтракать.

Более ужасного утра в моей жизни, пожалуй, не было. Кругом ходили самые настоящие зомби. Соседка по комнате, как Робинзон Крузо, едва проснувшись, нарисовала еще одну палочку на стене — 24-ю. Как она, зрелая женщина, вообще выдержала в этой тюрьме 24 дня? Повара в столовой хамски покрикивали на сонных работников. Подгоняющие всех бригадиры тоже особо не церемонились. У автобуса всех выстроили в ряд и устроили перекличку. Сидячих мест хватило далеко не всем. Я уступила свое кресло пожилой женщине. Туда доехали за час, что обрадовало моих спутников: «Обычно бывает гораздо дольше».

Два дня мне предстояло обучаться искусству работы кассира у опытной Евгении Сергеевны из-под Чебоксар. Утром людей в торговом зале практически не было, и мы смогли поболтать о жизни.

— Как вам тут работается? — спрашиваю у своего мастера.

— Сложно, но можно. Больше всего я мечтаю выспаться. Дорога до общежития много времени занимает. Уезжаю около семи, а возвращаюсь уже после 23. Ни помыться толком, ни постирать. Все время очередь. Я иногда приезжаю и падаю спать сразу (без ужина и всяких других процедур). Потом встаю часа в два ночи и в полной темноте иду в душ. Только в это время очереди, кажется, нет.

Объявление

— Вчера вечером в душе не было никого, — удивляюсь я.

— Это потому, что воду горячую опять отключили. В Подрезкове это часто. По три дня ее нет.

Евгении 40 лет. На вахте она уже в третий раз.

— Здесь тем, кто реально вкалывает, без стонов и жалоб, можно все же заработать. Я у них тут на хорошем счету, поэтому зарплата у меня за 45-дневную вахту в этот третий приезд уже около 30 тысяч обещает быть. Я даже остаться хочу еще на пару недель. И уже к Новому году с деньгами домой. Мне газ надо к своей избушке подвести. А у себя в родной деревне в продуктовом магазине работала за 7000 рублей. Была и продавцом, и грузчиком, и уборщицей, и товар принимала-раскладывала. Но, знаешь, дома все-таки лучше…

Самое главное правило кассира, которое я усвоила за все обучение, — с персональной коробки с деньгами глаз не спускай. А то не только не заработаешь, а еще и должна будешь по гроб жизни. Свои же своих пытаются обокрасть.

...После обеда количество покупателей стало расти. У касс образовались очереди. Особенно у моей. Приноровиться быстро рассчитывать клиентов не так-то просто, того и гляди что-нибудь ненароком пропустишь или же, наоборот, пробьешь два раза. За такие огрехи, а также слишком медленное обслуживание, грозит штраф. Тем более что пристальная бригадирша буквально глаз с новеньких не сводит. Ближе к вечеру у меня уже в глазах двоилось от бесконечных палок колбасы, чая, мяса, сосисок, полотенец и прочего ширпотреба. Обсчитаться при таком замотанном состоянии — раз плюнуть. Я уже начала тихо ненавидеть и покупателей, и их непомерные по­требительские способности. Грела одна мысль: завтра меня здесь уже не будет... Как в таком ритме можно отработать два месяца, в голове не укладывалось.

Потолкавшись весь день в магазине и пообщавшись с местным народом, я поняла, что те, кто работает здесь через рекрутинговое агентство, считаются как бы низшим классом. Сотрудники, устроившиеся напрямую, получают за смену в два раза больше. Но этим счастливчикам удается как-то самим устраиваться с жильем...

Самое страшное — все эти люди просто ненавидят москвичей. Еще бы, как еще можно относиться к человеку, который за один приход в магазин тратит половину твоей месячной зарплаты, добытой адским трудом в жутких условиях.

— Ну как же можно столько жрать? — часто бормочут несчастные мерчендайзеры, полотеры и кассиры.

И я их понимаю. Приехав сюда от нищеты, безработицы, бросив семьи и детей, они попадают на настоящий праздник жизни. Но они на нем — чужие.

Дина Карпицкая, газета «Московский Комсомолец».