Так умер Сталин или нет?

Я был тогда школьником, рас­сказы казались чем-то средним между книгами о приключени­ях и зарубежной фантастикой. Сами рассказы отца я не очень запомнил, но запало в память другое — как именно он мне это рассказывал. Понизив го­лос, периодически оглядыва­ясь по сторонам. Мне это ка­залось смешным — на веранде, где мы сидели, больше никого не было. Да и в доме не было нико­го. Но он все оглядывался и поч­ти шептал. Я понял его состоя­ние через много лет. Сталин умер, но все равно был рядом с отцом — видимо, сталинское время для отца было столь ядреным, что за­быть его было невозможно. Ста­лин доставал отца из могилы.

Прошло много лет. Я жил то со Сталиным, то без него. Без Стали­на я жил в 60-х, при Хрущеве, когда Сталина осуждали; потом немно­го с ним, при Брежневе, когда гене­ралиссимуса стали осторожно упо­минать. Потом снова без него, при Горбачеве и Ельцине, когда из ар­хивов посыпались чудовищные до­кументы, где аккуратным текстом предлагалось расстрелять, а сверху были резолюции «к исполнению». И казалось, наступил час истины — облик автора геноцида собственно­го народа был отчетлив, а престу­пления, подкрепленные его под­писями, не оставляли сомнения: это был кровавый диктатор, совер­шивший чудовищные преступле­ния. Телевидение показало десятки фильмов о репрессиях. Книжные полки наполнились свидетельства­ми еще живых репрессированных. К волне осуждения добавилось кино. Не было толь­ко одного — офи­циаль­ного суда над сталин­ским режимом; посчитали, что не настало время для такого суда, да и ветеранов не хотелось обижать. Но и без суда Сталин был заклеймен и выкинут на свалку истории. Я так думал. Однако жизнь преподала простой урок: чем больше крови на руках чудовища — тем быстрее он обрастает легендами.

И вскоре Сталин полез на меня из всех щелей. При нем, как оказа­лось, страна цвела и была могучей. Именно Сталин создал великий СССР и дружбу народов, когда все любили друг друга. Именно под ру­ководством великого Сталина мы одержали победу в Великой Оте­чественной войне и восстановили страну. И многое, многое другое мы сделали благодаря великому Стали­ну. Я никогда не возражал, слыша подобное. Я просто спрашивал: а что делать с миллионами, стертыми в лагерную пыль? Ответ всегда был один: «Такое было время!»

Был и второй ответ: «Это были враги страны!» Видя мое сомнение, произносили главный аргумент: «Тогда был порядок!» На этом раз­говор обычно заканчивался.

Потом я дал себе слово никог­да не дискутировать со сталини­стами. И не потому, что они лю­бят Сталина, а потому, что, зная правду о репрессиях, то есть о массовых убийствах собствен­ных граждан в лагерях ГУЛАГа, эти люди согласны замарать себя его кровью, рассказывая сказки о прекрасной сталинской жиз­ни, дружбе и любви. Для меня всегда остается загадкой, поче­му они, сталинисты, так поступа­ют. Конечно, можно подличать во имя политики, но разве просто, по-человечески, не жалко тех не­счастных людей? Мужчин, жен­щин, стариков и даже подростков, сгноенных в лагерях по фальши­вым обвинениям; расстрелянных для выполнения плана по рас­стрелам (представляете, было и такое!) — почему сталинистам не жалко этих людей, которые сгину­ли ни за что?

Нет ответа.

И вот я все время гнал от себя Сталина, но он то и дело из мо­гилы доставал меня. Однажды на меня подал в суд внук Сталина (внук ли?) за то, что я обол­гал его деда. Радиостанция представила документы из госархива. Но внук заявил, что документы из госархи­ва поддельные, — оказы­вается, все приказы о рас­стрелах, где стоит подпись Сталина, были внедре­ны в архивы во времена и по приказу Хрущева, что­бы оболгать Вождя наро­дов. С ними, сталиниста­ми, не о чем говорить, убе­ждал я себя. Сталин для них не реальный человек, он божество. Это новая ре­лигия, где вместо иконы — усатый портрет, а прика­зы о расстрелах — это за­поведи порядка, дружбы и любви. Религия, как из­вестно, у нас отделена от государства. Должна быть отделена. Но церкви «Свя­того Иосифа», видимо, это не ка­сается. И вот он снова из могилы лезет в нашу жизнь. «Музей, по­священный поездке Иосифа Ста­лина на фронт, будет открыт в Ржевском районе Тверской обла­сти, деревне Хорошево» — гла­сит свежая новость. Или вот, но­вость поярче: социологический центр ЦИМЭС спросил у поль­зователей социальных сетей, хо­тели бы они сейчас видеть во гла­ве государства политическую фи­гуру, подобную личности Стали­на и практикующую те же мето­ды управления. Опрос показал, что большинство респондентов из России хотят «сталинского по­рядка».

54% опрошенных сказали, что поддержали бы лидера, в той или иной мере практикующего жест­кую политику. А вот о неприязни к подобным политическим фигу­рам и о недопустимости повторе­ния истории заявили 37% респон­дентов. 40% опрошенных россиян сказали, что готовы отдать свой голос за такого кандидата, кото­рый будет равняться на «сталин­ские методы» в вопросах эконо­мики, обороны и социальной по­литики.

В Санкт-Петербурге местные коммунисты взяли и просто пере­именовали 10-ю Советскую ули­цу в улицу Сталина — оказывает­ся, он там временно жил. Пока пе­реименовали неофициально. Но они считают, что пора. «Времена антисоветизма прошли. Мы дума­ем, что сейчас власти уже созрели, чтобы официально принять ре­шение, чтобы в Питере появилась такая улица. Сталин сделал очень многое — собиратель земли рус­ской, защитник от иноземцев, по­бедитель коррупции. Со Стали­на надо брать пример, надо рав­няться на него — чтобы все наши руководители стали такими», — рассказал корреспонденту «Не­вских новостей» член ЦК КПЛО Виктор Перов. Вот такой он был Сталин — «собиратель, защит­ник, победитель». Но я снова и снова задаю тот же вопрос: а куда деть тех, кого он убил? Что делать с этой — страшной и черной — стороной сталинского режима? И как быть с простой истиной, что «жесткая рука» без лагерей невоз­можна? Сталинисты никогда не ответят на эти вопросы. Но факт остается фактом — новая церковь «Сталина на крови» все больше лезет в нашу жизнь.

И я не думаю, что тут помог бы какой-то новый судебный про­цесс над сталинизмом — разве уже опубликованного, показан­ного и рассказанного недоста­точно, чтобы кровь стыла в жи­лах? Но любой документ можно обвинить в подделке, а факты на­звать ложными. Вот почему оста­ется одно — каждому из нас четко определиться в своем личном от­ношении к Сталину, его престу­плениям. Но главное — опреде­литься в отношении к людям, ко­торые сегодня восхваляют Стали­на, а значит — берут на себя всю кровь, на которой он строил «ве­ликую страну». Великую счастли­вую сталинскую страну, о кото­рой мой отец, даже через пятнад­цать лет после смерти тирана, го­ворил шепотом и оглядываясь.