Улица Садовая

К 9 мая 1948 года мы переехали в дом №9 по улице Садовая. До 15 июня 1926 года это была Вторая Троицкая улица; в 1943 — 46 гг. называлась Имени 7-й авиадивизии. Садовая шла от громадного до войны, вырубленного немцами Городского леса, мимо больничного городка, проходила в 150-200 метрах от крутого берега Волги, оканчиваясь  красивейшим Троицким парком, возле которого размещались корпуса завода № 493. Своему названию Садовая соответствовала, так как утопала в вишневых и яблоневых садах.
Наш дом строили пленные немцы. А когда мы в него уже въехали, они производили ремонт дома № 10, что располагался напротив. В полутора километрах, строго на север от нас, располагался военный аэродром, сооруженный еще в 1938 году. На нем базировались авиаполки Московского военного округа с самыми современными реактивными самолетами для прикрытия Москвы.
В 1949 — 1956 годах командиром Ржевского корпуса ПВО Московского округа был трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин.
Он ежедневно проезжал утром и вечером мимо нас по Садовой, сам за рулем трофейной машины «Willis», похожей на современный ГАЗ-69. Только более компактной, приземистой, с широкой колеей. Жила его семья в финском домике, в конце Садовой, рядом с роддомом. Поселок для военных из примерно сотни финских домиков был сооружен рядом с больничным городком и Екатерининской церковью, в основном для военных летчиков, инженеров и техников авиаполков. Там же, по-соседству, жила и семья брата Покрышкина, майора, тоже военного летчика. Большого любителя выпить и постоянного посетителя пивного павильона «Голубой Дунай», располагавшегося на углу Садовой и Портовского шоссе (ул.Челюскинцев), в 150-200 метрах от нашего дома.
«Голубой Дунай» был излюбленным местом мужской части населения, особенно в дни авансов и получек.
А 15 числа каждого месяца он заполнялся офицерами соседнего военного гарнизона. Раз-два в месяц из этого кафе по Садовой проходили домой два интересных для мальчишек пьяненьких мужичка,  друг с другом не знакомых. Шли в разное время и в разные дни, поодиночке. Один был печником Петром Петровичем, лет пятидесяти. Маленького роста, шепелявый, рыженький. На нем всегда был комбинезон, а под мышкой держал свернутый длинный фартук, вымазанный глиной, который часто ронял, поднимал, вновь сворачивал и клал под мышку. Он имел прозвище «Пепе» (Петр Петрович). Сделав один-два шага, останавливался, поднимал руку и начинал какую-то только ему известную, но совершенно невнятную речь. Что-то выкрикивал, но никогда не произносил ругательных и грубых слов. От кафе до своего дома на Пионерской (примерно километр) проходил за два-три часа. Когда  шел в обычные дни и трезвый, никто не обращал на него внимания. Заметен был только, когда передвигался с выступлениями, будучи пьяным. Второй достопримечательностью был портной-надомник. К 60-ти годам, худощавый, невысокого роста мужичок. Себя называл Летнев, это была его фамилия. Медленно продвигался по Садовой в том же направлении. Время от времени останавливался, и, простирая одну руку вверх, декламировал собственные стихи. Две строки одного их них я хорошо запомнил:
На берегу у церкви Кати
Живет портной в убогой хате
Летнев действительно жил в небольшой хибарке, сооруженной на крутом волжском берегу, сразу же за церковью. Там по короткой улице располагались 5-6 частных домиков, а напротив них начинались ряды финских домов военного городка по улицам Пионерская и Садовая.
Историческая справка. Екатерининская церковь (второе название — Троицкая) построена в 1790 году. Рядом находилась мужская гимназия, которая была открыта в 1901-м. В здании гимназии в 1943 году была размещена школа № 4, в которой мы учились в 1945 — 55 годах. От Екатерининской церкви шла улица Екатерининская, в наши годы Большевистская. В разбитой и чуть отремонтированной церкви размещалась сапоговаляльная мастерская. В 1956 году церковь разрушили, на ее месте построили ДК завода «Электромеханика».
Наш дом №9 на Садовой был двухэтажный, из деревянного бруса, оштукатуренный снаружи и внутри, на 16 двухкомнатных квартир, с удобствами в коридоре. Состоял из двух подъездов. Подъезды были сквозными: выходы на улицу Садовую и во двор. На первом этаже и аналогично на втором, налево и направо, были двери в небольшие, полтора на полтора метра, прихожие-тамбуры, из которых двери налево-направо уже вели в квартиры. Прихожая-тамбур служила нам и соседям для размещения умывальников и скромного домашнего инвентаря (веников, ведер, тазов). Также в качестве раздевалки для рабочей верхней одежды.
По тем временам дом считался элитным.
В нем жили семьи директора завода Исакова, главного бухгалтера Бабушкина, начальника 1-го отдела Рыбникова,  планового отдела Каплан, финансового Харитонова, председателя профкома Жариковой, ее заместителя Островской, заместителя главного инженера Чиликина, зам. директора по капитальному строительству Кузнецова и других чиновников завода, в том числе начальника кузнечно-сварочного цеха Николая Артемьевича Рыбкина. Две квартиры в каждом подъезде на первом этаже занимали многодетные семьи: печника Чайковского с пятью детьми и слесаря Калинина, тоже с пятью.
Квартиры, выходящие окнами на Садовую, были больше по размеру, особенно различались размерами кухни. Наши кухни имели размеры 18-20 кв. м., вторая комната 16-18 кв. м. В квартирах с окнами, выходящих во двор, кухни были по 8-10 кв. м.
 Перед нашим домом по обе стороны улицы с укатанной гравийкой были обустроены глубокие, до метра глубиной, канавы, которые с ранней весны и до середины лета были доверху заполнены водой. В этих канавах весной обитали тысячи лягушек и краснобрюхих тритонов. Лягушки устраивали вечерние и ночные концерты. Соседние огороды, расположенные значительно ниже улицы Садовой, обычно подолгу после весны оставались в воде, там лягушек и тритонов было несчетное количество. Вода в канавах и огородах быстро густела от многочисленной икры, отложенной лягушками, а потом кишела миллионами головастиков. Так что эволюционный процесс лягушек мы знали и наблюдали каждую весну.