Ежик в кармане

Стояло теплое лето. Мы с сестрой в то время решили, что на-чнем заниматься спортом — бегать. Маршрут нашей пробежки уже был намечен — от дома, дальше по тропинке в лес (в РТС полно таких, не то что в городе). Но первая же наша пробежка была прервана неожиданной находкой. На небольшой тропке, ведущей к лесу, лежал, свернувшись, маленький ежик. Он никуда не собирался идти (в смысле, ползти). Просто лежал. Никаких признаков, что поблизости могла быть его мама, не было… Ежик лежал прямо посередине дорожки, но он был такой маленький, что его можно было и не заметить. В этом месте часто проезжали велосипедисты (где-то за лесом стоял дачный поселок). Вот мы и заволновались о малыше-ежике. Вдруг его не заметят и раздавят? Решили взять его домой, а потом, откормив, вернуть в родной лес. Несли в футболке, приподняв ее за края. Получился своеобразный карман, в котором наш лесной друг и добрался до места.

Сначала ежонок только молоко пил, а потом стал уплетать все подряд. Жил он в моей комнате, в корзинке. Ее дно мы устлали травкой и поставили баночку с водичкой. Постоянно подкладывали малышу всякие вкусности, чтобы он не скучал. Но днем он в основном спал. Вечером мы выпускали ежика из корзинки, и он бегал по комнате, громко стуча лапками: дыг-дыг-дыг… Он заползал под кровать, тыкался мордочкой в шкаф, забирался на наши тапочки… Было забавно за ним наблюдать. Еще, когда мы его гладили, он издавал какие-то смешные звуки: фр-фр-фр… На что в ответ ему мы тоже фыркали. Ложась спать, я заглядывала в корзинку и желала своему колючему другу спокойной ночи. В итоге мы все сильно привязались к этому чуду.

Но что-то странное случилось с ежонком. Он почти перестал есть, на вечерних прогулках по комнате, которые раньше так нравились ему, лишь вяло передвигал лапками, а то и совсем не двигался. Видимо, малыш заболел. Так прошло несколько дней. Я плакала над корзинкой, когда ежик сворачивался в ответ на предложенную еду. Ему явно было плохо. И мама сказала: «Давай отнесем его в лес. Если он болен, вылечиться сможет только там. У него от природы должен быть инстинкт самосохранения: сам найдет какую-нибудь лечебную травку, пожует ее и будет здоров». Мне было жаль ежика, но я послушалась маму, и мы пошли вместе относить его обратно. Всю дорогу я плакала. Мы дошли до леса и опустили на травку ежонка. Он не двигался. Мама попыталась подтолкнуть его, но он совсем не шевелился. Мы немного отошли. Постояли минут двадцать. Наш малыш продолжал лежать на том же месте. Я не выдержала и, сквозь слезы, упросила маму забрать его домой.

В этот же вечер он немного покушал. Постепенно ежик выздоравливал. Он снова носился по комнате и весело фыркал. И мы решили, что пора выпускать его в большой мир. Для начала запустили малыша в огород. Там он проявил задатки добытчика еды. Дополз до грядки с клубникой и принялся ее кушать. Дав ему наесться вдоволь, взяли его, небольшой запас земляники, клубники, морковки и отнесли ежонка в лес. Отпустили, положив рядом провиант — на всякий случай, вдруг проголодается, а сам ничего не найдет. Почувствовав под собой зеленую травку, ежик весело пополз в глубь леса… Мы смотрели ему вслед, но в моих глазах не было слез — я была счастлива, что наш колючий друг очутился у себя дома.