Стихи местных поэтов

Александр Ерохин

Один меня целует и молчит,
Другой целует, что-то говорит,
А тот, о ком душа болит,
И не целует, и не говорит.
* * *
Женщины знают:
В любые морозы
Сердце мужчины
Растопят их слезы.
* * *
До свадьбы золотой семья та дожила,
И ссора лишь одна у них была.
Она то полыхала, то дымилась,
И ровно половину века длилась.
* * *
Чем больше виновата перед ним,
Тем более вниманием своим
Я окружаю. Так вину свою
В водовороте нежности топлю.

В. Штоколова

Д в о е
(на тему «Мастер и Маргарита»)

Они вдвоем — и небо им защита.
Они теперь одною нитью сшиты.
Она — волна, а он — морская пена.
Она — звезда, он — спутник неизменный.

Они теперь других не замечают.
Они неслышно в небо ускользают.
Она — луна, он — лунная дорога.
Они вдвоем, а это очень много.

Единый сердца стук, одно дыханье,
Одно неутолимое желанье.
И небо слышит тихий шелест речи:
«Люблю тебя! Всегда с тобой! Навечно!»

Любовь стрелой сердца соединила.
И даже смерть разъединить не в силах.
И, если мир до срока он оставит,
Как облако, тотчас она растает.

Душа ликует, ей дана свобода.
Она весь путь земной ждала полета.
А в небе чья-то щедрая рука
Благословит влюбленных на века.

Юрий Костромин

П и с ь м о

Затопи камин и печку затопи,
Пусть по жилам потечет тепло само.
Я продрог, как тот ямщик в сырой степи,
Что везет тебе прощальное письмо.

Я загнал четыре тройки лошадей,
Стал издерганным и вспыльчивым весьма,
Избегал в пути волков и злых людей,
Понимая ценность этого письма.

Затопи камин и печку, не жалей,
Пусть огонь устроит в доме кутерьму.
И кефира мне из погреба налей,
Аль не рада ты, красивая, письму?

Я тебя боготворил, моя печаль,
Преклонялся пред тобою, как школяр.
В адских муках, стиснув зубы, по ночам
Сочинял тебе я свой эпистоляр.

Затуши огонь в камине и в печи.
Подавай из морозилки эскимо.
Твои губы даже в стужу горячи,
Так сожги же это чертово письмо…

Валерий Гришин

Кто за нее без страха примет бой,
Сорвет с себя последнюю рубаху?
Ради нее пожертвует собой,
Положит свою голову на плаху?

Ее хотят поэты и жрецы,
Те, у кого всегда в мозолях руки,
Герои, трусы, просто подлецы,
Оплывшие от сытости и скуки.

Да, кто ж она — мечта и жизни свет,
Плод вожделения всего людского рода,
Тот плод, увы, которого все нет?
Запомни накрепко: свобода, брат, свобода!

Андрей Симонов

Они оба не умели целоваться
И тыкались губами, как дети,
Играющие в жениха и невесту.
Но когда приходилось расставаться,
Это было хуже всего на свете,
И в разлуке каждый из них не находил себе места.

Они оба состояли из комплексов,
И перед тем, как проронить слово,
Мучительно размышляли про себя: «А вдруг?»
Но в любви нет страховых полисов,
И они решали снова и снова:
«Стоит ли?» Но ответив «нет», испытывали испуг.

Они искали друг друга по интуиции,
И лучше всего им было,
Когда их руки соприкасались парами.
Но строгая внутренняя полиция
Им настойчиво твердила,
Что надо все оставить по-старому.

И все ж они рядом, как два разведчика,
Пробирались по территории, полной снега и мин.
Уже зная, что где-то встретится
Весна, предназначенная только им.

* * *
Как тает наша жизнь — так тает снег.
Он был обещан праздничным и чистым,
Он предназначен был простынкою ложиться
Перины листопадовой поверх.

Он был белее шелка королев,
Но был колюч, и был порою грязен.
Но все равно, он был всегда прекрасен,
И вот он исчезает, обмелев.

Он умирает в слякоти дорог,
И очень скоро мир его забудет.
Земля под ним травой и пашней будет.
Жизнь бесконечна. Но всему в ней срок.