Турпоездка в Сало - 1992

Вихрились мозги и экономика

До и после 1992 года было множество визитов ржевитян в финский побратим. Но поездка 15-летней давности, в которой довелось участвовать, стала уникальной во многих отношениях. И, думаю, вполне достойна, чтобы полтора десятка лет спустя вспомнить о ней.

Выезды за границу для жителей бывшего СССР во времена махрового социализма были сродни путешествию на другую планету. Сквозь калитку в железном занавесе пропускали только самых надежных и проверенных. Наиболее престижными считались профессии, чьи представители имели возможность бывать «за бугром»: летчики и стюардессы международных рейсов, моряки дальнего плавания, дипломаты и журналисты-международники. Последние, кстати, изо всех сил пробивая командировки в капстраны, обязаны были всячески ругать их действительность на страницах своих изданий.

Вообще, парадокс: социализм позиционировался в СССР как радостно-цветущий строй, где «так вольно жить человеку», а империализм характеризовался не иначе как «загнивающий». Но заветной мечтой советского человека было съездить и хоть немного «позагнивать». Опасаясь, что, если поток сей будет большим, ложь по поводу прелестей страны советов станет слишком явной, власти строго регулировали количество отъезжающих.

Впрочем, к 1992 году многое поменялось. Огромная страна развалилась на отдельные государства, объявили рыночные отношения, произошли перемены в различных сферах жизни, в том числе в части выездов за рубеж. Но все же это было переходное время от социализма к капитализму, когда вихрились мозги и экономика. Тем не менее группа ржевитян в количестве 30 человек готовилась, как и обычно в июне, выехать в Сало.

Кому ехать?

Как формировались и до сих пор формируются тургруппы в Сало? Кулуарно. Именно об этом написала ржевская независимая газета «Зеркало» в начале 1992 года. Стала ли катализатором данная статья или визит председателя ржевской федерации баскетбола (автора этих строк) к избранному в конце 1991 года главе города А. Харченко, но было принято решение впервые послать в побратим делегацию со спортивным уклоном.

Дело в том, что в 1991 году сборная Ржева стала чемпионом области по баскетболу. И, поскольку этот вид спорта популярен в Сало, возникла идея товарищеского матча. Харченко идею поддержал. А так как баскетболисты выступали под флагом «Горизонта» (спортклуб при «Электромеханике»), директор «кранов», председатель общества Ржев — Сало В. Степанченко решил включить в тургруппу заводскую волейбольную дружину. Соперничество между М. Кулешовым, руководителем «Электромеханики», и Валентином Титовичем было чрезвычайно принципиальным в любой сфере. То есть в Финляндии должно было состояться два матча Ржев — Сало: по баскетболу и волейболу.

Первоначально планировалось, что баскетболистов будет восемь. Остановились на семи. Это были братья Александр и Сергей Кутузовы, Владимир и Александр Румянцевы, Николай Марусин, Александр Смирнов и я. Естественно, столько же поехало и волейболистов.

Остальными членами делегации были «обычные ржевитяне». В том числе дочь заместителя главы города, начальник цеха ПО «Электромеханика»… Руководитель группы был привычный для тех лет — замдиректора краностроительного завода Т. Цветкова.

Как добираться?

Первый и единственный раз ржевская делегация летела самолетом. Дело в том, что для путешествия на поезде нужна была валюта. А в то смутное время у предприятий как раз почему-то заблокировали валютные счета во «Внеш­экономбанке». Билеты же на самолет можно было выкупить в рублях. Что и было сделано, несмотря на дороговизну. В середине июня, добравшись на автобусе до столицы, мы вылетели по маршруту Москва — Хельсинки. У большинства из нас не было с собой никаких иностранных денег. Таможенник, проверявший декларации и узревший прочерки в графе «иностранная валюта», искренне удивился:

— А зачем вы вообще туда едете без денег?

— Нас там всем обеспечат, — гордо отвечали мы.

К слову, валюту в 1992-м свободно купить было еще нельзя. Требовалось договариваться через Тверь (когда в Сало отправлялась самая первая официальная делегация в конце 1960-х, разрешение на валюту испрашивалось…через ЦК КПСС). С собой разрешалось брать 200 долларов. Но желающих конвертировать хоть сколько-нибудь среди спортсменов не нашлось. Если не изменяет память, моя месячная зарплата в «Ржевской правде» тогда составляла сумму, эквивалентную 100 долларам. Что-либо скопить не получалось — буйствовала инфляция.

Запад

Большинство из нас впервые попали за рубеж. В хельсинкском аэропорту проблемы возникли уже в туалете. Мы не понимали, как пользоваться шаровыми кранами, как извлекать салфетки для вытирания рук. Впрочем, быстро разобрались.

Нас встретил автобус, на которых отродясь не ездили, и мы отправились в Сало. Остались в памяти молодые финны в аэропорту, разговаривающие по сотовым. Для нас это было, как телевизоры для Колумба. Фантастика. До эпохи всеобщей «мобилизации» оставалось еще 10 лет.

В салоне нам раздали конвертики, где обнаружились две яркие бумажки: 100 и 50 марок. Финские деньги признавались одними из самых красивых в мире — жаль, что в Суоми теперь перешли на евро.

В багаже каждого из нас имелось по две бутылки водки и шампанского — столько разрешалось для ввоза. Позже выяснилось, что это богатство стоило примерно 200 марок — конечно, кто продал, а не выпил сам. Поскольку я был включен в делегацию «кранов», нам после посещения банка в Сало выдали еще по 200 марок. Таким образом, мог распоряжаться суммой, приблизительно равной 500 маркам. Оказалось, не так уж и мало. Курс марки по отношению к доллару был 1:4,5.

По пути в Сало, прямо в автобусе, мы с волейболистами провели жеребьевку: кому жить в семьях, а кому — в студенческом общежитии. Повезло нам. А наши коллеги потом сетовали, что на любых соревнованиях они обитали в более благоприятных условиях. Я был у них — огромный зал, заполненный двухъярусными кроватями. Правда, им поставили телевизор — шел чемпионат Европы по футболу, в котором участвовала сборная СНГ — это название фигурировало вместо СССР.

1992 год оказался одним из последних, когда нашу тургруппу принимали простые финны. И жили ржевитяне в домах и квартирах (и то не все). Позже делегации стали селить в общагах.

Окончание следует.