Художественный инженер

Звезды и кометы

Одна из читательниц предложила нам вести рубрику «Знаменитые ржевитяне». Идея показалась заманчивой. Правда, оценка роли и значения той или иной личности — дело субъективное. При социализме преобладала военно-политическая подоплека. Если и называли улицы именами людей, связанных с местной историей — это или герои войны (Куприянов, Телешев, Головня), или революционно-партийные деятели (Грацинский, Алексеев, Кривощапов). Потом стали обращаться к более ранней истории (Волосков, Филиппов, Сеславин), тем не менее традиция «назначения» знаменитыми в какой-то мере сохранилась.

Посему в нашей новой рубрике мы будем писать о людях как уже надежно застолбивших себе место в учебниках краеведения, так и «новичках». Некоторые личности промелькнули в истории Ржева, подобно кометам (Островский, Обручев, Сталин); другие светили на ржевском небосводе долго, как звезды (Волосков, Вишняков, Степанченко, Гуревич). К последним смело можно отнести и Н. Сафронова. 20 апреля ему исполнилось бы 75 лет.

Светлый человек

Нередко сведения о том или ином историческом персонаже приходится собирать чуть ли не по крупицам. К счастью, в отношении Сафронова этого не скажешь. Ибо частью ржевской истории Николай Никитович стал недавно — он умер после инфаркта 8 февраля 1997 года в возрасте 65 лет. Остались близкие люди, в том числе супруга Ирина Порфирьевна, остались видеопленки, на которых он запечатлен и звучит его голос. И вот я уже в квартире Сафроновых, где из окна столовой открывается совершенно изумительный вид на Соборную гору и волжскую излучину.

При жизни я общался с Николаем Никитовичем, и он оставил впечатление светлого человека. Вкладываю в это определение и светлую голову — Сафронов был безусловно талантливым человеком, и светлую душу — в ней по определению не могли зародиться темные, коварные замыслы. Максимальная открытость и доброжелательность.

— Очень гостеприимный человек, — рассказывают жена и дочка Ольга. — В доме постоянно были люди. Еще — справедливый, честный, прямой. Неизменно высказывал то, что думал — а это нравилось далеко не всем. Строгий, суровый, требовательный. Ненавидел халтуру, лень. И в высшей степени порядочный.

В наше меркантильное время, когда многие руководители и чиновники превратились в альхенов из «Двенадцати стульев» (стесняются, но крадут и хапают), порядочность и бессребреничество Сафронова уже можно считать уникальными качествами. Но в нем еще была искорка Божья, которую правильно было бы назвать «художник-инженер». Потому что Николай Никитович, прекрасный конструктор-машиностроитель, всегда говорил про себя: «По натуре я — художник!»

Сафронова в Ржеве не забыли. Поэтому не ставлю целью подробно описать его биографию. Лишь некоторые эпизоды жизни.

Всю жизнь учился

Закончив МАИ в 50-х годах, Сафронов не счел, как многие, что учиться больше незачем. Знания он активно пополнял всю жизнь. Ирина Порфирьевна поведала, что в период всеобщего дефицита ее супруг нередко выезжал в командировки в Москву. Деньги, которые она ему давала на продукты, тратил на книги. Особенно много в его библиотеке было литературы по истории России и живописи. После смерти Николая Никитовича огромное количество книг (30 больших мешков) было передано в центральную библиотеку.

Когда ему было около 60, Сафронов изучил итальянский язык — при том, что прилично знал английский, немецкий, французский. И не по самоучителю — окончив соответствующий факультет московского института иностранных языков. Когда Николай Никитович с сыном поехали в Италию, он там выступал в роли переводчика.

Веломобиль

Множество разработок Сафронова получили медали ВДНХ. Однако самой известной стала конструкция, ничем не отмеченная и даже не удостоенная серийного производства — веломобиль. Мини-автомобиль для двоих на педальной тяге. Кстати, амфибия — детище Сафронова призвано было передвигаться не только по суше, но и воде. Семь лет он его обдумывал, три года воплощал задуманное своими руками.

— Еще на стадии чертежей, — вспоминает Ирина Порфирьевна, — он изучал возможные рынки сбыта, разослал рисунок будущего веломобиля и его описание потенциальным заказчикам. Перспективы получались самые радужные: ему пришло множество ответов, где выражалось намерение приобрести изделие. В частности, 500 штук готовы были купить болгары для своих курортов: катайся хоть по берегу, хоть по морю.

На пленке, которую мы смотрим вместе с Сафроновыми, Николай Никитович говорит корреспонденту тверского ТВ:

— Существует приказ за подписью министра авиационной промышленности о серийном выпуске веломобиля. Увы, приказ не стал руководством к действию, его заволокитили.

Первый и единственный экземпляр, выполненный самим Сафроновым, так и остался стоять у него в гараже. Добавив ему седых волос и сократив жизнь.

Круговая панорама Ржева

Сафронов очень любил свой город. Он застал его довоенным и хотел, чтобы потомки знали, каким был Ржев до того, как его смели с лица земли. Выйдя на пенсию, задумал создать круговую панораму города, состоящую из 16 фрагментов. К этому делу подошел с чрезвычайной тщательностью. Собрал огромное количество старых фотографий, достал всю существующую кинохронику, где был запечатлен довоенный Ржев. Сделал немало топографических измерений, попутно обнаружив множество ошибок в официальных архитектурных планах. Просил у властей мастерскую, но ему навстречу не пошли, хотя Сафронов намеревался передать панораму безвозмездно в музей. И тогда родные произвели обмен с тем, чтобы соединить две квартиры и у Николая Никитовича было место для работы.

Панораму он завершил — но лишь в карандаше. Написать родной город в цвете не успел. Эскизы за­брала внучка Маша, талантливый живописец. Обещала, что в память о деде завершит начатый им труд.

Талант на несколько поколений

Семья Сафроновых опровергает известный постулат, что на детях гениев природа отдыхает. Сын Игорь — лауреат Государственной премии РФ в области дизайна. Ее он должен был получать в соавторстве в отцом, но Николай Никитович не дожил — ему премия присуждена посмертно, в 1998 году.

Высокую награду отец и сын Сафроновы заслужили за выдающиеся достижения в области дизайна, продемонстрированные в Москве. А вот когда Николай Никитович и Игорь Николаевич предложили ржевским властям создать сооружение, которое бы встало на месте пушки (причем проектирование они бы провели на общественных началах), по­следовал отказ. «Ржев — город бедный». Только вот по количеству коттеджей, построенных местными чиновниками и начальниками, этого не скажешь. Так что нелепость в виде направленного на город орудия еще долго будет мозолить глаза.

Дочери Игоря Сафронова — также исключительно одарены. Маша с мужем расписывают храмы. Я видел фотографии, запечатлевшие фрагменты их росписи в Нью-Йорке — это и впрямь чудо. Катя — прекрасная пианистка, лауреат многих конкурсов, несколько раз выступала в Ржеве.

Достоин ли лауреат Государственной премии России Николай Сафронов почетного места в ржевской истории? Решайте сами. На мой взгляд, более чем. Николай Никитович в жизни был скромным человеком. Сейчас он тем более подождет традиционных знаков отличия: звания «Почетного гражданина города», улицы в его честь. Ему спешить некуда. Это надо нам, живущим — чтобы не забывать самых талантливых своих земляков.