О памяти и памятниках

Прогуливаясь по современному Ржеву, поневоле удивляешься его безликости, отсутствию красивых памятников, странным названиям улиц в честь личностей, не имеющих к городу никакого отношения (Марата, Робеспьера, Воровского, Свердлова, Урицкого и другие). Часто они названы именами людей, чьи заслуги весьма сомнительны, их деяния вызывают неоднозначную реакцию и полностью известны только ограниченному кругу специалистов.

Как будто не было богатейшей восьмивековой истории города, героической и трагической одновременно. Как будто не рождала ржевская земля известных военачальников, флотоводцев и мореплавателей, ученых, изобретателей, торговых людей, политических и религиозных деятелей. Кстати, к недавно прошедшему новому празднику, дню единения России, уроженец Ржева, архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Дионисий, имеет непосредственное отношение. Именно он благословил войско Минина и Пожарского, отслужил в честь них молебен и послал грамоту. Рассказывают, что когда К. Минин прочитал грамоту Дионисия, он сказал: «Святой Сергий явился ко мне во сне и приказал возбудить уснувших. Прочтите грамоты Дионисиевы в соборе, а там что будет угодно Богу». Об этом нашем знаменитом земляке забыли как светские, так и духовные власти.

Итак, вернемся к названиям. До революции улицы Ржева в основном носили имена церквей, их приделов, к которым примыкали или проходили рядом. Именных улиц было всего три: Образцова (известный предприниматель), Волоскова (первый городской голова) и Рыбкина, о котором ничего не известно, но, видимо, он много сделал для города, если удостоился такой чести. Да и к месту будет сказать, что в те времена известные люди свои достоинства и заслуги перед городом не выпячивали, почиталась скромность. Впрочем, их и так все в городе знали.

Единственное исключение было сделано в 1911 году. Вновь построенный мост украшали четыре льва, в лапах держали герб города. А на постаментах, на которых они стояли, были укреплены доски с именами пятнадцати купцов и промышленников, выделявших деньги на строительство моста, среди них А. Софронов, М. Болоболина, П. Глушков, Синягин. После прихода советской власти ржевские гербы заменили на серп и молот, а доски сняли.

После октябрьского переворота все перемешалось. Сместились понятия о морали, порядочности, нравственности, законности. К власти пришли люди, не имеющие навыков экономического, политического и военного опыта управления страной, в большинстве своем малообразованные. Достаточно сказать, что высшее образование в тогдашнем правительстве имели только два человека: Ленин (да и то заочное) и Луначарский.

Кто же поехал провозглашать и утверждать эту власть в Петроград на второй всероссийский съезд советов? От Ржевского уезда были направлены И. Бодякшин, К. Жегунов, С. Иоффе и М. Орлов. Через 70 лет уже уходящий в прошлое коммунистический режим решил воздвигнуть им памятник, известный среди ржевитян как «три головы». Четвертую голову, олицетворяющую Орлова, не стали изображать, ибо он был расстрелян в 1937 году как враг народа, а о реабилитации и гласности в те времена, когда проектировался памятник, еще не говорили. Иоффе в дальнейшем был уличен в воровстве имущества репрессированных.

После 1917 года в стране, лишенной нормального государственного управления, возник хаос в промышленности и сельском хозяйстве. И, как следствие, недостаток хлеба и голод. Чтобы как-то накормить находящиеся в Ржеве многочисленные войска, дабы они не повернули штыки против своих «освободителей», в уезд были направлены продотряды с целью насильственно отобрать хлеб без оплаты у тех крестьян, которые его имели. Естественно, крестьяне не желали даром отдавать продукты и обрекать себя и семью на голодную смерть. По уезду прокатилась волна многочисленных крестьянских выступлений, которые жестоко подавлялись карательными отрядами. Видимо, недовольными действиями продотрядов и был убит командир одного из них К. Жегунов. Вот таким людям стоит памятник на площади Революции. В настоящее время памятник потихоньку разваливается, исчезли мраморные плиты облицовки, на мемориальной гранитной плите почти не читаются имена. Каковы люди, такова и память.