Стихи ржевских поэтов

С. Диваков
А. И.

Иногда мне кажется,
Что она могла бы меня
понять,
Что она тот единственный
человек,
Который мог бы меня
понять.
И я разбиваюсь перед ней на
маленькие осколки.
Я заметаю следы.
Не даю ей взглянуть на меня
целиком.
Потому что она тот
единственный человек,
Который мог бы меня
понять.

***
Она читает «Разгром»
Фадеева или, быть может,
Золя.
В любом случае выброси
книгу
В мусорку, а можно в окно.
Я знаю: проспект Победы
нисколечко
Не похож на бульвар
Saint Michel.
Но я сегодня хочу читать
тебе Поля Верлена
Наизусть, сбиваясь и путая
строчки.
Потому что именно в такие
жаркие дни
Умирают поэты,
Если их не читать.

А. Ерохин

На свадьбу осла пригласили.
В раздумье его погрузили:
Выносливость, сила осла
Едва ль пригодиться могла.
Быть может, дровишек привезть?
Плита на газу в доме есть.
Из пруда нужна им вода?
Но в трубах она есть всегда.
А пьяных домой отвозить, —
На то есть машины, такси.
Не в силах додуматься он,
На свадьбу зачем приглашен.

А я разъясню, что в столице,
Причем не последнею спицей,
Ослиный племянник служил.
В его подчинении был
Поблизости офис, в котором
Жених тот работал вахтером.

***
Ощипали, как куру,
Посадили в тюрьму…
И вопрос возникает:
«Почему? Почему?»

Преступленья такие,
Что нашли у него,
Есть у всех богатеев —
Им хоть хны, ничего!

Все берут, что душа их
Возжелать бы могла,
А на них прокуроры
Не заводят дела.

На пути Президента
Кто осмелится встать?
Власть обрушит все меры,
Чтоб согнуть иль сломать.

Так согнули Лужкова.
Ходорковский в тюрьме…
Вот такие порядки
На родной стороне.

Е. Дивакова

А.К.

Я часто вспоминаю нас с тобой
В кафе под листьями каштана.
Еще не растворился алкоголь
В крови, глаза полны тумана.
Моя рука в твоей руке:
Два челнока, заплывшие на мель.
Твой поцелуй, горящий на щеке,
И затопивший душу хмель.
И неожиданно пошедший дождь,
Загнавший посетителей под крышу.
Он капал в недопитое вино,
Он понимал, что в этот вечер лишний.
Мы дольше всех держали оборону,
В мурашках восседая, как в броне,
Внимая дождевому перезвону
И танцу мелких капель на столе.
Потом мы ехали назад в попутке,
Все путавшейся в бусах фонарей,
Я засыпала на твоем плече, в твоей же куртке,
Дождь становился все сильней.
Неразговорчивый задумчивый водитель
Нас вез — увы — по разным адресам,
И в зеркальце глядел, как недовольный зритель,
Опять попавший не на тот сеанс.
Он музыку включил, чтобы убить неловкость,
И по-английски радио запело о любви.
Потом ты придержал меня за локоть,
Открыл мне дверцу и сказал — лети…
И я лечу — уже который месяц,
Мне не становится ни проще, ни светлей:
Я жду тебя на всех пролетах лестниц,
Во всех домах, стою у всех дверей.
Я часто жду, что снова ты придешь
В кафе, и сядешь под каштаном.
Но пуст наш столик. И унялся дождь.
А может, я явилась слишком рано?

А. Симонов

***
Нарисуй мне любовь — ты умеешь немного,
Как себе представляешь ее.
Будет это река иль вдоль поля дорога,
Над которою солнце встает.

Будет маленький дом за нелепым забором
Иль береза без листьев почти,
Земляника в ведерке иль дождик над бором,
Иль под мартовским небом грачи…

Я творенье твое взглядом бережно трону
И любовь по приметам найду.
И поставлю рисунок в углу, как икону,
Во здоровье молясь и в бреду.

***
Тот, кто командует сверху
Туч бесконечным парадом,
Дал им с утра передышку,
Сделал светило поярче.

И моментально все краски
Стали прозрачней и ярче,
Словно убрали с картины
Пыль и раздвинули шторы.

Желтый зрачок голубого
Глаза невинного неба;
Росным намазана маслом
Свежей травы сковородка.

Свет отразив, заблестели
Кудри берез и чешуйки
Речки, вальяжно ползущей
Неторопливой змеею.

В ванну соснового бора,
Как из горячего крана,
Теплые льются потоки —
И раскрываются шишки.

Вот бы такую погоду
До сентября нам продлили.
Тот, кто командует сверху,
Слышишь? Не слышит, конечно…

Мусорим, лжем, сквернословим,
Пьянствуем, крутим, воруем —
Вот и наказаны, видно,
Слякотью и холодами.

Станем добрее и чище,
Вспомним про честность и совесть.
Тут же приятней и мягче
Станет в местах наших климат.

Ю. Костромин

***
Давай забудем все и все начнем сначала,
Ведь не списать в тираж из жизни столько лет.
Я помню весь расклад, как ты в ту ночь молчала
Как плакала свеча на импортный паркет.

Ломала пальцы ты, а я тиранил кошку,
Расчесывал ей шерсть булавкой на пробор.
Ты бросила в сердцах: «Присядем на дорожку…»
И я покорно сел — за каменный забор.

Я писем ждал твоих, но ты не отвечала.
Я завалил почтамт обилием депеш.
Давай забудем все и все начнем сначала,
И купим, наконец, «девятку» цвета беж.

Мне скоро выходить,
остался ровно месяц,
Полярная звезда укажет верный путь,
И я к тебе приду без всяких околесиц,
Чтоб на твоем плече, где родинка, уснуть.

А кошка без меня, наверно, одичала,
Не чесана никем, тебе не до котов.
Давай забудем все и все начнем сначала,
Как в самый первый день — с букетика цветов.

***
Ангел Божий, снизошел бы,
Поддержал бы доброй речью.
У меня есть пиво с воблой,
И сверчок живет за печью.
Сам себе готовлю суп я,
Голубцы и плов с тушенкой.
А душа — в зловонных струпьях:
Как мне жить с такой душонкой?

Ангел Божий, прибежал бы,
Починил бы мне проводку.
Я уже устал пожарным
Субсидировать на водку.
Я и сам бы, но однажды
Я уже под током помер.
Не хочу быть трупом дважды —
Не прокатит этот номер!

Ангел Божий, припорхал бы,
Посидел бы просто рядом.
Мы б с тобой на звезды в «Хаббл»
Посмотрели общим взглядом.
Или боязно, признайся,
Пить с моей опальной рожей?
Прилетел? Ну, раздевайся,
Друг мой ситный, Ангел Божий.