Письмо Деду Морозу

Ажевский Народ утер набежавшую слезу и привычной к писанию жалоб рукой аккуратно вывел на конверте адрес: «Расея, Дедушке Морозу». Достал листок бумаги, подул на озябшие пальцы и начал писать.

«Милый Дедушка Мороз! Поздравляю тебя с Новым годом и Рождеством. Дедушка, возьми ты меня из Ажевска жить к себе в Расею, а то помру. Если бы ты знал, как надо мной, сиротой, тут издеваются. Нет у меня ни папки, ни мамки. Уж сколько лет кочую я по приемным родителям. Скоро имена их перестану помнить. Кто только не повоспитывал меня за последние годы, не пообзывал грубыми словами, не пооткусывал жадным ртом от моей тоненькой  краюхи хлеба. Дядя Саша в казенный дом от меня сбежал (правда, его быстро выпустили), дядя Леня исчез неизвестно куда, дядю Игоря попросили меня бросить, наверное, плохо воспитывал. И тетя Марина побыла моей мамой недолго, ушла к другим детям, которые больше ее слушаются. Последний мой наставник, дядя Саша, тоже недолго меня любил, так как понял, что у него нет педагогического призвания. Чем я их не устраиваю, не пойму, вроде и пособия за меня неплохие платят. Только дядя Вадим продолжает меня терпеть. Так и говорит: не дождетесь, чтобы я ушел из опекунов ажевского Народа. И помощники вроде как ему не нужны, хочет один меня холить и лелеять. Если бы ты знал, Дедушка, как мечтаю я иметь родителей, которые бы любили меня, а не опекунское пособие, которое им выплачивают с моего скромного сиротского дохода. Я ведь и письмо написал год назад дяде Вадиму. Пожаловался, что частая смена опекунов влияет на мои здоровье и психику. Попросил: дозвольте мне, пожалуйста, самому выбирать себе родителей, сколько можно меня из рук в руки передавать, как горячий пирожок, а потом смотреть, кто обожжется, а кто вытерпит. Долго совещался дядя Вадим с гувернерами моими да няньками. Я уж понял, что откажет, он и отказал. Говорит, навыбираешь кого попало, не совпадет его система воспитания с мнением губернского опекунского совета, и денег на твой прокорм не дадут. А я и так уже не помню, когда в последний раз наедался досыта.

А вот в Расее, где ты, Дедушка, живешь, есть такой закон, чтобы Народ сам себе папку выбирал. Забери меня туда, Дед, Христом-богом прошу. Говорят, в Расее этой чего только нет. И будто бы заводы там процветают, и даже зарплаты на них дают реальными деньгами, а не обещаниями. А рабочие на заводах не голодают годами и могут позволить себе купить не только хлеб, но и конфеток детям. И врачи там через год будут получать больше, чем сейчас. А учителя и воспитатели за месяц зарабатывают столько, сколько в Ажевске за три. Еще говорят, в Расее этой вода из крана льется чистая и всегда, и за отопление не требуют заплатить за летние месяцы. И не угрожают снять с задницы последние портки, если не заплатишь. И отопление это чинят и асфальт кладут не зимой, а летом. И дворцы клубные там не требуют сделать за последних три дня предновогодних, как у нас это сейчас водится. И еще в твоей Расее много-много всяких чудес, которых я отродясь не видел. 

Раньше я у тебя под Новый год мелочей всяких просил, навроде дорогу новую построить и крышу залатать. Никогда ты мне, Дедуля, не отказывал. Только дорога твоя через год разваливалась, а крыша протекала. Сотвори уж великое чудо, возьми меня жить в страну, где, как говорят, есть закон. Знаю, что нрав у меня не сахарный, так пусть уж выпорют меня розгами, ежели провинюсь, только пусть недозволительно будет надо мною безвинно глумиться. Верю в тебя, Дедушка, так как больше веры у меня ни в кого не осталось.

Надеюсь, не погнушаешься моей просьбой и сотворишь новогоднее чудо. Заранее признательный тебе ажевский Народ». 

Народ послюнявил кромку конверта, запечатал письмо, подпер голову руками и размечтался, какая у него настанет счастливая жизнь, если Дед Мороз выполнит его просьбу. Потом погрустнел: а дойдет ли письмо, ведь неизвестно, как далеко она от Ажевска, эта законная, справедливая и великая страна. •