Уголок для души

Еще одна порция бабьего лета,
Еще один солнечный день без дождя.
И в желтое платье береза одета,
И глаз умиляется, луж не найдя.
Сто лет уж такого у нас не бывало,
Ведь вовсе не диво снежок на Покров.
Но сколько бы лето не длилось, нам мало,
Пусть бабье, как поздняя бабья любовь.
Притихли леса в золотом одеянье,
И гладит их ветер, как кошку, рукой.
В такие мгновенья мечтается втайне
Об осени жизни спокойной такой.
Чтоб были здоровы и дети, и внуки,
Чтоб ласки любимых струились, как мед.
Чтоб в прошлом остались печали и муки,
Не так быстротечен был прожитый год.

***
Я не могу вам в просьбе отказать,
Я ведь и сам страдаю от отказов,
И не привык отказом обижать,
И рад бы не отказывать ни разу.
Мне говорят: ты слишком слаб и добр,
И мягок, как кирпич из шоколада.
Ты сам отдашь, тебе не нужен вор,
Кому не лень, тебе на шею сядет.
Но, сделав бескорыстное добро,
Я становлюсь сильнее и богаче.
Пускай твердят, что это все старо,
И надо, всех тесня, ловить удачу.
Я не устану людям помогать,
И, чтоб ни говорили мне, я знаю:
Уныл привыкший хапать и хватать,
Приобретаешь только отдавая.

***
Как красиво осень увядает.
Вот бы научиться так стареть,
Всем на радость щедро раздавая
Золотые россыпи и медь.
Но увы, не отпускает скупость,
Хоть свои сокровища жалеть
На закате жизни — это глупость.
Всех легко уравнивает смерть.

***
Я твоего звонка не жду,
Хотя немножечко надеюсь.
Короткой нашей встречей греюсь,
Как уточками на пруду.
Ты так раскованна была
И этим в душу мне запала.
Жду с замиранием сигнала,
А нет — останусь, как скала.
Спокоен и отменно-тверд…
Но где-то там, в душевной соте,
Как лист осенний на излете,
Твой ясный облик промелькнет.

***
За погодные рекорды
Осень я благодарю.
Ювелирные заботы,
Лучезарную зарю.
И все длится нам на радость
Твой румянец золотой.
И такая вроде малость,
Но привет приятен твой.

***
Измена женщины любимой —
Как для японцев Хиросима.
А оправдания и враки —
Конечно, это Нагасаки.
Ты предложила мне: «Попробуй
Сказать, на что похож Чернобыль»
Пустыня, выжженная солнцем,
В разбитом сердце остается.
Где лес шумел и пели птицы,
Со смертью облако клубится.
Жизнь будет снова в этом месте
Лет через сто, а может, двести.
***
Октябрь кончается, и далее зима
Расстелется почти до горизонта.
Унылая, как трасса Колыма,
Облезлая, как ель второго сорта.
Раскинет вьюг назойливую сеть,
Обрядится в морозов лютых тогу.
И нам придется как-то одолеть
Холодную и длинную дорогу.
Но впереди зеленая пора —
Как море, что открылось нежной синью
Измученному путнику пустыни,
Как немощи целящая сестра.
Когда-нибудь, в обычный выходной,
Поймем: запахло в воздухе весной.•