К нам приехал, к нам приехал...

— К нам едет губернский начальник Роднуля! — трагическая весть настигающим всех гулом разнеслась по скучным коридорам ажевского главариата.
— Как? Опять??? — обреченно выдохнули из своих кабинетов чиновники и начали немедленно реагировать.
Социалистка Леона Надежьдева накапала в чашку любимых успокаивающих капель. Капли не помогли. Дорожник Тургенев судорожно начал чертить проекты ремонтов дворов и дорог. Проекты получались некрасивые. Зам. главаря Смеркалкин обзванивал строительные магазины с требованием немедленно доставить в главариат все имеющиеся в наличии защитные каски и яркие люминесцентные жилеты, так как рабочие, красящие фасады домов, выглядели без них непрезентабельно. Родилов заперся в кабинете и обреченно молчал.
 Через некоторое время главариатовцы осознали, что принятых мер для полноценной встречи Роднули недостаточно. Покинули рабочие места и побежали осматривать родной для некоторых Ажевск. Город кипел небывалым для позднеосенней поры масштабом благоустроительных работ. Фасады домов сияли свежей покраской; рабочие, ползающие по стенам, отражали солнечные лучи новенькими касками, доставленными по приказу Смеркалкина. Канализационные колодцы, нарушающие эстетику восприятия свежеуложенного полотна на дороге близ реки Иволги, закатывались в дымящийся асфальт. Асфальтоукладчики трудились и на перекрестке возле карусельного парка в центре Ажевска, лихо маневрируя катками мимо недавно установленных  двадцати четырех дорожных знаков. Небывалой величины и продолжительности ремонты выглядели  впечатляюще. Если, конечно, не приглядываться. Для пущего блеска Ажевску катастрофически не хватало упущенного времени и рабочих рук. Последнее постарались исправить первые лица Ажевска.
 И вот наступающий день приезда Роднули тронул робким светом зари  усталые лица главариатовцев. Расправил затекшую спину Родилов, всю ночь кропотливо укладывавший мозаику в чаше когда-нибудь будущего фонтана на Трехглавой площади. Леона Надеждьева, сняв обворожительно-лимонный строительный жилет, безуспешно пыталась привести в порядок маникюр, испорченный фасадной краской. Задорно смеялись Тургенев со Смеркалкиным, испытывая на прочность ясельную горку из установленной ими за ночь детской площадки. Ажевск к приезду губернского начальника был относительно готов.
Тревожно загудели дорожные сирены, прервав строительную идиллию главариатовцев. Все кинулись вразнобой — в трудовом порыве забыли уточнить график передвижения Роднули.
 Очевидцы говорят, что в тот день Тургенева можно было видеть в трех местах одновременно, а Смеркалкина — в пяти. Ажевляне с удивлением отмечали нотки вежливости, проскальзывающие в выражениях  жекехашного зама. Старшая по дому Совдеповской, 10 даже рухнула в обморок от неожиданности, услышав спокойную, как журчание ручья, речь Смеркалкина. Леоне Надеждьевой дали отгул за плодотворный труд, а Родилову отгул давать пока некому. Поэтому он совместно с Роднулей прогуливался по родному Ажевску, созерцая, что же он сотворил с городом за свой главариатский срок. Впереди был «разбор полетов».  •