Уголок для души

***
Ну вот, чуть-чуть похолодало,
Да ладно, нечего стонать.
Накрыло белым одеялом
Февральским города кровать.
Но мы морозов не боимся,
Пусть красит щеки и носы.
В ледышки мы не превратимся,
По нраву зимние красы.
На соснах снежные гирлянды,
В лесу глубокая лыжня.
Похож сугроб на морду панды,
Гора — на белого коня.
Седлом тогда пусть будут санки,
Неси меня, веселый конь!
В снегу одежда до изнанки,
В груди — восторг, в глазах — огонь.
Зимою кто не насладился,
Тому и лето не мило…
Мешок у господа открылся,
И вволю снега намело.

***
Положу багет в пакет,
В сетку брошу я конфетку.
Запихаю в сумку думку,
Земляничный гель — в портфель.
Свинку брошу я в корзинку,
Моську помещу в авоську.
Для чего мне чемодан?
Чтобы в нем лежал баян.
И лишь только кошелек
Я порадовать не смог.
Нету денег у меня,
Вот такая вот фигня.

***
Как перед дембелем каптер,
Январь был щедрым на прощанье.
Мороз, и солнце, и ковер,
И лес, и ель, и даже сани.
И голубые небеса —
Все как положено, в комплекте…
Спасибо и адью, гусар,
Ты был изящен в этом жесте.
Хотя — постойка, задержись,
Еще быть должен друг прелестный.
А коли нету — согласись,
Все остальное неуместно.
Набросил сумерки январь
В ночи бесследно растворился.
И только уличный фонарь
Ему вдогонку покосился.

***
— Мы на минутку на землю спустились,
Чтобы узнать, как живет наш сынок.
Как он, какую он выбрал дорогу,
И не пошел ли тропинкой кривой?
— Вашему сыну седьмой уж десяток…
— Это мы знаем, ведь он был зачат
В страстной любви в отдаленном поселке,
В комнате маленькой с видом на рай…
Кто-то на небе прогневался сильно,
Рая не может ведь быть на земле.
Горе упало, как тяжкая бомба,
Вместо оазиса — дым и пожар…
Мальчик Андрейка остался без папы,
Скоро и мама на небо ушла.
Видимо, папа и мама вернулись,
Чтобы узнать, как сынок их без них.
— Вашей любви не хватило Андрею,
Вырос холодным и замкнутым он.
Счастья избранницам дать не способен
И потому прозябает один.
Он неплохой журналист, литератор,
В спорт, словно в воду налим, погружен.
Пишет стихи и печатает в «Были»,
Где он редактором тысячу лет.
Он не злодей, хоть, конечно, не гений,
И о родителях помнит своих…
Думаю, что волноваться не будут
Папа и мама, про сына узнав.•