Уголок для души

С. Диваков

***

Я уже не вернусь в этот сад,
позабытый, увядший, к тебе,
как всегда неизвестный солдат,
что погиб на великой войне.

Я уже не вернусь, не проси…
Только ты все равно будешь ждать.
Горький дым пеленой вдоль земли,
где до этого был райский сад.

***

Преодолев предел, отмерянный нам телом,
смотрел он на себя со стороны:
рукав был перепачкан мелом,
заношены до дыр штаны.

В счастливый век не дали аусвайса,
хоть прожито немало строгих зим.
(Так, сколько над собой не издевайся,
ты будешь вечно нелюдим.)

Не выходя из клеточек тетради,
он сам себе иную клетку ладил.
Но ладный клекот воронья
берег поэта от вранья.

И не найдя иного компромата,
чтобы попасть в богемы сонм,
он голову сложил в блюдо салата,
уснул в нем вечным сном.

А. Ерохин

Врач как-то советует
Женщине полной,
На взгляд у которой
Два центнера вес:
— Купите таблеток
Десяток флаконов,
В аптеке любой
Городской они есть.
— Прошу, извините,
Еще раз сказать,
По сколько их, сколько раз
В день принимать?
В день дважды рассыпьте
Вы на пол таблетки,
Потом собирать,
Не сгибая коленки.
И вес непременно
Начнете сбавлять.
А месяц пройдет,
Приходите опять.

А. Симонов

***

Пылающий корабль июля,
Где все мы были пассажиры,
Отчалил. Тягостно вздохнули
Куски расплавленного сыра,

В которые мы превратились.
Жара, как вражеское войско,
Шла маршем, ехала, катилась.
Она не встретила геройства,

Ей городами в плен сдавались.
Чем биться нам? Холодным квасом,
Мороженым? Ну что за малость —
Как “Жигулям” бодаться с Кразом.

Мы в душных каменных бараках
Не в силах были спать ночами,
А утром, свой удел оплакав,
Плелись по офисам в молчаньи.

Работа стала вся горячей,
Пот, как литейщик, утираем.
А вечерами, в реку прячась,
Мы реку называли раем.

И все же нас он не дожарил,
Исчез июль, не попрощавшись.
И мы, не понимая правил,
Похолоданий ждем, как счастья.

Уже пора, ведь мы же север.
Включись, небесный вентилятор.
Засохли чувства, вянет клевер,
У нас же Ржев, не Улан-Батор.

Вот листик полетел с березы
Засохший. Значит, скоро осень.
Где заблудившиеся грозы?
Где свежий ветер? Просим, просим!

***

Когда я умру
(А когда-то я все же умру),
Родные чуть-чуть погорюют
И скоро забудут.
Знакомые в буднем течении дней
Из памяти имя мое
Извлекут еще раньше.
И это нормально — живым надо жить,
И мертвым не след
Под ногами мешаться.
Пройдет сотня лет
(Или, может быть, сто пятьдесят).
На кладбище, где упокоился,
Встанет завод или центр торговый.
Такая традиция в Ржеве моем,
Традиции, надо отдать им, отменно живучи.
И значит, потомкам (пытливым из них)
Увы, не останется даже могилы.
Надежда одна — сохранятся стихи:
В подшивках газетных и сборниках разных.
И, может, в архиве корпя, краевед
В каком-то стихе моем
Прелесть отыщет.
Напишет статью — жил, мол, в Ржеве поэт,
Забытый, конечно, потеряно фото.
Но вот его вирши.
Мне кажется, в них
Он смог передать аромат прошлой жизни,
Ушедшей эпохи…
Спасибо тебе,
Мой добрый еще не родившийся критик.
Пока я не умер и творческий пыл
Пока не угас, для тебя постараюсь
Я что-то получше еще написать,
Чтоб не пролистнул,
Как пустую страницу.