Дочкин дневник

Какая хорошая акустика у нас в самой маленькой комнате! Вентилятор — аккомпанементом, освежитель за маракасы сойдет. Сегодня я даю здесь «Кошкин дом». А на днях гастролировала у тети Маши с «Капитошкой». Тетушкин санузел — просто концертный зал. Потому что совмещенный. Но приходили мы не только за этим.

— Маня, ты стричь умеешь? — спросила мама с порога.

— Ну-у, у Васьки репейник с задницы выстригала...

— Соняшку подравняешь? Хотя бы челку?

Тетя Маша усадила меня на стул, волосы сбрызнула водой, поднесла к носу ножницы, которыми мама обстригает розы, и озадачила:

— Сонечка, глазки закрой, держи голову прямо, на меня смотри…

В течение получаса я крутилась перед тетей, как избушка перед Иваном Царевичем — то задом, то передом. Наконец, Маша дунула мне в лицо и сказала:

— Готово! Только ты, Надька, лучше завтра больничный бери недельки на две…

Результат оказался похож на младшего сына Тараса Бульбы. Но мне понравилось — и брови мои соболиные видать (за версту), и хвост уже не прищемишь молнией на кофточке…

***

Вроде отшумели-отгремели призывы «Дед Мороз! Дед Мороз! Сне-гу-роч-ка!», мы уже вовсю песенки учим про маму с бабушкой, капель, цветы и птичек, а здесь снова «так меня закутали, что не знаю, тут ли я». Мама объявила: «Минус двадцать два» — и достала из шкафа шубу. Длинную такую, лохматую. Не знаю, с чьего плеча, по всей видимости, с Чапаевского. Мама нырнула в подарок, подошла к зеркалу и вздохнула:

— Мамай…

— Профессор Преображенский! — воскликнул папа.

— Сэр Генри, — захохотала тетя Маша.

— Крошка Енот, — резюмировала я.

Мама отдала обнову мне. Теперь у меня есть чудный чум. Даже подпорки не понадобилось — как мама сбросила меха с плеч, так они и стоят.

А папе незадолго до минус двадцати двух изваляли валенки (валять начали еще в октябре). Высотой до моей попы включительно, коричневые, на термоустойчивой подошве. Долго ли коротко ли, папа в них на машине ездил, ноги под педали запихивал, распушились они. Из-под защитного комбинезона выглядывать стали весьма… кокетливо. Придет клиент к папе, начнет про свои автомобильные беды рассказывать, голову повесит, но тут увидит папины ноги и вмиг про печали забудет. Отцовские коллеги, охотники, оживились:

— Мишка, ты к теще на машине ездишь? Перед дорогой чай не пей — ржевские браконьеры кабана из-за елок тоже, поди, по ногам вычисляют.

***

По ржевским бабушке с дедушкой я скучаю. Они у меня замечательные, изобретательные, заботливые и терпеливые. Мудро считают, что за едой ребенка нельзя ругать, ибо недолго спугнуть аппетит. Даже если еда остыла. Вот мама быстро терпение теряет. Она не может понять, что втроем — мама, папа и я — мы видимся только за столом, именно тогда наступает самое время рассказать родителям о моих соображениях и новых знаниях. Например, о недавно открытых мне дедушкой созвездиях Скорпиона, Рака и Леденцов. Мама недовольна тем, что я кручусь во время еды. Попробовала бы она сохранить неподвижность в течение часа, а то и двух! А сколько всего интересного на столе: радио, причем его ежеминутно нужно делать то тише, то громче; солонка, не поковырять которую за едой невозможно, и еще куча невесть откуда взявшихся вещей.

***

Надо, наверное, оглянуться назад и про Новый год пару слов сказать. Начнем с садика, там празднуют заблаговременно. По традиции, все мои праздничные костюмы являются символическими: позапрошлой зимой я была Снежинкой (символ начинающейся зимы), в прошлом году — Тигром. Восьмое марта — 2010 я провела в бело-голубых тонах, на первомай мама купила мне расклешенное кумачовое платье с капюшоном, а праздник осени я отмечала в багряном сарафане.

Перед нынешней «елкой» в раздевалке, где мама облачала меня в очередной знаменательный костюм, рядом с нами слышалось шушуканье ничем не занятых пап:

— Гиена.

— Лемур.

— Да не, мужики, это енот.

Только когда мама повязала мне красный шарфик на шею, все поняли, что я олицетворяла кота Матроскина. С Мишкой, который вырядился (в самом праздничном смысле этого слова) волком, мы были похожи, как близнецы (особенно если хвост в руку взять). У зрителей, наверное, в глазах рябило, когда мы с ним в парных танцах кружились.

В этом году руководство сада не поскупилось на Деда Мороза — он был самый настоящий. Просто бесподобный! Лучше только мой деда Саша, но о нем ниже. Родители заблаговременно уведомили нас, что Снегурочкой может быть только добрая и красивая внучка, поэтому появление нашей воспитательницы Екатерины Валерьевны в голубой шубе и компании Деда Мороза никого не удивило. На этот год дедуля не вызвал паники. Наоборот, мы визжали от восторга. Он не настаивал на стихоизложении, не нудил: «Елочка, гори», плясал с нами от души, хохмил, как с равными. Пришел, правда, не сразу, пришлось покричать раза четыре.

Единственное, что меня удивило, почему Дед Мороз подарил нам подарки, а Снегурочка забрала и отдала их родителям, которые после утренника отправились на работу. Тихий час по этому поводу был отнюдь не тихим и продолжался вовсе не час...

Ржевский Дед Мороз, хоть его я и не видела, тоже оказался добрым и щедрым. Кроме необходимых аксессуаров и средств, которыми можно набить девичий сундук, он принес мне игрушечного котенка и множество развивающих игр, в числе которых оказалось лото под названием «Животные». Шесть карточек по восемь птичек и зверюшек на каждой были подписаны средой обитания оных. Разрезанные на квадратики звери тоже имели свои названия. Сели играть тремя поколениями. Два старших почти сразу легли. Потому что многих зверей они сами до этих пор не знали. Например, плуговых собачек, или страуса-красавку.

Еще Дед Мороз принес мне два комплекта домино. Один с мультяшными героями, другой — с цветами и ягодами. Я быстро освоила эту науку и вскоре стала пользоваться тем, что взрослые не скрывают от меня своих фишек. Понравилось мое домино и родительским друзьям. Когда они приходили в гости, из кухни только и было слышно:

— Ромашки давай, ромашки, куда ты груши свои выставляешь?

Или:

— Все! Пятачок! То есть рыба.

Что-то мне подарят на восьмое марта?