За одно объятие

Сказать, что Артем вернулся домой расстроенным — все равно что о прошлогодней буре, которая вырывала с корнем тополя, сказать, подул ветерок. Он явился с опустошенным лицом, какое бывает у людей, переживших глубокое потрясение, и сразу пошел в свою комнату. Родители забеспокоились. Сын, который учился заочно на третьем курсе ТГТУ, а днем работал в компьютерном магазине, умел управлять своими эмоциями, и обычно по нему не было видно, что у парня творится на душе. На разведку отправилась мама с традиционным для мам вопросом: «Кушать будешь?» Артем ответил «нет» тоном, исключающим продолжение диалога. Мама чуть ли не на цыпочках вернулась в кухню. Папа, последовавший по тому же маршруту, взял быка за рога. «Что, с Кристиной поссорились?» «Не поссорились, а расстались. Она сказала, что нам не стоит больше встречаться».

Артем дружил с Кристиной несколько месяцев. Познакомились зимой на школьном вечере встречи. Кристина перешла в эту школу в десятом классе и, поскольку была на два года младше Артема, до этого они друг друга не знали. Девушка училась в Твери, так что виделись нечасто. Артем как раз провожал Кристину на автовокзал, где, видимо, и произошло решающее объяснение.

«Сказала — и уехала», — подтвердил Артем папины догадки. «Ничего не объяснила?» — уточнил отец. «Сказала, что никого никогда не любила, и сейчас не любит». «А он любит, — подумал папа, но вслух произнес: у меня была почти такая же история». Сын не ответил, давая молчанием понять, что готов выслушать папину историю.

«Ты знаешь, в институте я учился в Кирове. На летних каникулах после второго курса познакомился с девушкой. На танцах в нашем доме отдыха — она там была по путевке. Девушка серьезная, училась и работала, как ты. На меня, студента, смотрела немного свысока. Переписывались. Когда я приезжал на каникулы, ходили в кино, но она даже за руку взять не позволяла. Зимой, в последний вечер, разрешила себя поцеловать. На такую же милость рассчитывал, и когда приехал на майские праздники. Представь, ночью мне уезжать, стоим у нее в подъезде, я, закрыв глаза, тянусь к ней губами — и слышу то же, что ты сегодня: нам лучше расстаться. «Ты ее любил?» — подал голос сын. «Да. И понял это окончательно, когда ее потерял. Несколько дней ходил в прострации. Ребята в институте спрашивали, что со мной. В конце концов, рассказал другу Игорю Земцову. Тот не утешал, просто выслушал. Но стало легче. Потом уехал на несколько дней в Дзержинск на соревнования. Когда вернулся, меня ждало письмо. От нее. Даже не вскрывая, догадался. Она передумала. Никогда не забуду этот переход от горя к радости». «И что она писала?» — поинтересовался Артем. «Что, потеряв меня, поняла, что совершила ошибку. Проплакала целый вечер. На следующий день села писать это письмо. Следы от слез — все по-настоящему. Как мне захотелось снова увидеть ее! Но до каникул было почти три месяца».

«Ты бросил все и полетел к ней», — предположил сын. «Сессию я бросить не мог. Потом нас послали на практику в Ульяновск. Другие ребята добирались через Казань, а я отправился через Москву». «Чтобы заехать к ней», — догадался Артем. «Конечно. У меня был один вечер. В четыре часа дня сел на автобус — они тогда отходили со Щелковской. Примерно полседьмого мы остановились в Шаховской. Я побежал в магазин, чтобы купить конфет. Когда приезжал, угощал ее шоколадными конфетами — в Ржеве таких не было. В магазине очередь, отстоял, купил. Бегом назад — но увидел только хвост автобуса. Хорошо, что вещей с собой не было — оставил в камере хранения в Москве. «Ну, и что, вернулся обратно?» — Артем явно заинтересовался рассказом отца. «Полетел на трассу ловить попутку. Поймал какой-то грузовик-тихоход. Водитель предупредил, что в машине неисправность, больше пятидесяти километров в час не тянет. Мне было все равно. Но пока ехали, извелся. Иногда хотелось, как волку в мультфильме, выскочить и толкать сзади. Спустя почти два часа он высадил меня у въезда в город и попыхтел дальше». «Так тебе нужно было еще от Москвы — Риги до дома дойти», — сделал вывод сын. «Вот именно, дойти. В десятом часу, взмыленный, явился домой. Мама, твоя бабушка, переполошилась: «Что случилось?» Когда узнала, что в 0.15 у меня поезд на Москву, заругалась, ничего не поняла. Я быстро перекусил — и к своей девушке. Она жила неподалеку. Та как раз не удивилась, хотя меня не ждала. Переоделась, и мы пошли потихоньку в сторону вокзала. До поезда оставалось около двух часов. Лед между нами растаял, я вел ее к дому, где, я знал, есть скамеечка. Мы сидели и целовались… Пора, я обнял ее. Она приникла ко мне, и это было непередаваемо. Мы стояли несколько секунд и были одним целым. Это объятие, то, как она прильнула ко мне, стоило моих дорожных приключений, да вообще всего, что было в моей жизни раньше. На вокзале перед отходом поезда целовались, не стесняясь никого…»

Заглянула мама: «Не надумал поужинать?» «Пожалуй», — согласился Артем. Потом мама отправилась в гости к соседке, папа устроился в гостиной у телевизора, Артем ушел в свою комнату к компьютеру. Спустя час, сияющий, влетел к отцу. «Пап, — поделился он, — Кристина приехала в Тверь и в аське написала, что проплакала всю дорогу и поняла, что не хочет меня терять». «Ну, и хорошо». «А та девушка была мама?» — спросил Артем. «Ты у нее спроси», — улыбнулся отец.