В частном порядке. Детективная повесть.

Надя

Она взяла билет в общий вагон. В нем пассажирам нет дела друг до друга, а ей сейчас меньше всего хотелось с кем-либо общаться, пусть даже вынужденно. Она устроилась в углу зала ожидания и достала книгу Дашковой «Место под солнцем», сделав вид, что читает. На самом деле мысли были заняты тем, что произошло несколько часов назад. План ее был нарушен не-ожиданным образом. Но в итоге это ничтожество получило то, что заслуживало. Наверное, Бог все же есть. А может, ничего страшного не случилось и она зря переживает? Да нет, она же по опыту знает, чем чреваты такие падения.

На ее глазах Таньку Столярову в финале какого-то турнира то ли в Брянске, то ли в Орле примерно так же приложили к ковру. Ее долго откачивали, потом она ходила по врачам, самбо пришлось бросить. Было это 23 года назад, а в памяти сохранилось, словно произошло вчера. Сама Надя дошла до КМС, но оставила спорт, поступив в Торжокский политехникум. Боролась в весе до 48 кг, и, хотя школьные годы остались далеко позади, тело-сложение сохранила девчоночье. Если поправилась, килограмм на пять, не больше. Всегда носила короткую стрижку, редко улыбалась, вообще, не относилась к записным красавицам. Зато упорная, трудолюбивая, двужильная — не заплачет, не пожалуется…

Люба, старшая сестра, когда она сегодня вернулась, допытывалась: «Получилось? Какая-то ты, словно в воду опущенная». «Да, все нормально, — отвечала Надя. — Потом когда-нибудь расскажу». «Тебя провожать?» «Нет».

Любочка — добрая, улыбчивая, большая, настоящая утешительница. Они совсем не похожи, сходство разве что в неудачной семейной жизни. Люба до сих пор мучается со своим Васькой-пропойцем, хотя уже и дочка, 20-летняя Дашка, говорит ей: «Мам, да пусть он катится на все четыре стороны!» Надя развелась в начале этого года, после чего и начались ее злоключения.

Михаилу Васильевичу Зорину два месяца назад исполнилось 58 лет. Пригласили соседей по даче, супругов Берниковых, пришел его заместитель по частному юридическому бюро Володя Глебов с женой Ириной. Посидели, отметили — дата не круглая, чтобы собирать целый дом гостей. Когда-то Зорин был переведен в Ржев из Весьегонска и назначен межрайонным прокурором. Вскоре Михаил Васильевич получил квартиру в новом «крановском» микрорайоне, который активно строился в связи с реконструкцией завода. Выйдя в отставку, Зорин основал бюро, которое оказывало самые разные юридические услуги, вплоть до частного расследования. За последние, впрочем, Зорин брался неохотно, зная, как к параллельному следствию относятся его бывшие коллеги, с которыми он старался поддерживать хорошие отношения.

Самым известным делом, в котором участвовало «Юрбюро Зорина» (так оно официально называлось), было раскрытие убийства богатой местной предпринимательницы Виктории Бронеславской, задушенной в поезде Ржев — Петербург. С того момента дела конторы пошли в гору, и сейчас бюро, кроме начальника, насчитывало еще двух сотрудников. Заместитель Михаила Васильевича Владимир Глебов — небольшого роста, черноволосый, энергичный, бывший следователь прокуратуры. Третий их коллега, Алексей Конусов, раньше служил в милиции. Был он в прошлом боксером — высокого роста, огромный. Конусов по настоянию шефа поступил на юрфак, где и учился заочно.

Зорин сидел в своем кабинете на улице Урицкого, изучая собранные его сотрудниками материалы дела, по которому юрбюро предстояло осуществлять защиту — ДТП со смертельным исходом. За окном догорало лето. День сегодня был не по-августовски теплым, но с деревьев уже полетели листья. И ночи становились все холоднее. Ровно пол-одиннадцатого Михаил Васильевич по укоренившейся еще с прокурорских времен традиции заварил себе чай с лимоном. Он выпил полкружки, листая папку, когда Алексей, обычно встречавший посетителей, постучал в дверь и сказал: «Васильич, тут женщина просится к тебе на прием». Зорин вытер платком выступивший на лбу пот и махнул Конусову рукой: «Пусть заходит».

Офис на улице Урицкого контора Зорина делила со страховой фирмой «НГ», которая расшифровывалась как «Надежная гарантия». Пристройка к пятиэтажному муниципальному дому долго пустовала и лишь два с половиной года назад была передана городской администрацией в аренду «Юрбюро», которое тогда располагалось на улице Ленина. Сотрудники Зорина по персональной просьбе мэра сумели оперативно вычислить отморозков, избивших возле гостиницы немецких ветеранов, прибывших с дружеским визитом. Семидесятипятилетние дедушки зачем-то поперлись ночью в бар, а когда возвращались, их и прихватила местная шпана. Лешка Конусов, который тогда два месяца как устроился к ним, вышел, используя свои контакты, на придурков, которые молотили грушу в подвале и решили попрактиковаться на старичках, заодно умыкнув у них бумажники. Деньги за вычетом того, что злоумышленники успели истратить, были возвращены, извинения принесены, международный скандал исчерпан.

В благодарность глава администрации и предложил Зорину помещение, которое, правда, требовало капитального ремонта. Самому «Юрбюро» было не справиться, пришлось искать партнера, в качестве которого и выступила фирма «НГ», возглавляемая супругой Глебова, заместителя Зорина. Взяли в банке кредит и привели пристройку в божеский вид. Расходы на ремонт комитет по имуществу обещал частично возместить в счет аренды.

Когда Лешка был не на задании, он переодевался в униформу, купленную в московском магазине «Охрана», и занимал место в приемной, которая располагалась перед кабинетами Зорина и Глебова. Михаил Васильевич не без оснований полагал, что сам вид Конусова — фактурного, с суровым взглядом, приплюснутым носом и короткой стрижкой — привлечет дополнительных клиентов к их бюро. Да и в случае каких-либо эксцессов с посетителями (а таковые изредка случались) Алексей без труда наводил порядок.

Вошедшая женщина была Зорину зрительно знакома: достаточно известная в городе предпринимательница, хозяйка нескольких магазинов и павильонов. Лет тридцати пяти, довольно полная, с без-укоризненно уложенной высветленной прической. Зорин знал, что две недели назад у нее погиб муж — упал с балкона. В бюро были информированы обо всех достойных внимания ржевских происшествиях, что называется, по долгу службы. Гостья, одетая в свободного покроя темно-серый брючный костюм, представилась:

— Здравствуйте, меня зовут Елена Серова. Может быть, вы меня знаете?

— Садитесь, пожалуйста, — показал на стул хозяин кабинета. — Что вас привело к нам?

Надя

Объявили прибытие поезда Великие Луки — Москва. Вместе с другими пассажирами она вы-шла на ночной перрон. С неба светила половинка луны, и звезды рассыпались, словно осколки фейерверка. Ясная зябкая ночь. Народа садилось не слишком много, и она предъявила билет последней. Заняла свободное кресло у окна, рядом поставила сумку. Поезд тронулся.

Надя закрыла глаза, но задремать не смогла. За окном прощально мелькали огни Ржева. В таком же вагоне с сидячими местами она уехала поступать в Торжок. В институт не пошла — вряд ли у нее были шансы с ее знаниями, но в родном городе не осталась бы ни за что. Мать, работавшая продавщицей в магазине, начала выпивать давно, после развода с отцом. Однако в последние два года стала уходить в длительные запои. С работы ее выгнали, в доме постоянно тусовались какие-то сомнительные личности. Больше выдерживать этот кошмар не было сил. Хорошо еще, часто выезжала на соревнования…

Впереди сидящий пассажир откинул кресло и отвлек Надю от ее мыслей. Бывший супруг всегда был недоволен, когда кто-нибудь в поезде или автобусе двигал кресло, его длинным ногам было тесно в узких пространствах между сиденьями. А Надя невысокая, ей все равно. Ему и дома было тесно, все рвался куда-то, хотел известности, признания. Они начали дружить на первом курсе техникума. Виктор был высоким красавцем, девчонки перед ним замирали. Все, кроме Нади. Может, поэтому и пригласил ее однажды на дискотеке, предложил встречаться. У нее никого не было, она подумала: «Почему бы нет?»

Романом их отношения назвать было нельзя, скорее, дружили. Ходили в кино, он часто гостил в их комнате в общаге — сам был местным, торжокским. Иногда, впрочем, целовались, но Надя делала это больше из любопытства. Она уезжала на каникулы и ни разу не вспоминала о Викторе, а потом возвращалась — и странная их дружба продолжалась. Витя ничего не требовал от нее, не стремился остаться наедине в общежитии или пригласить к себе. Понимал, наверное, что ей это было не надо. В то же время отшивал каждого, кто хотел бы познакомиться с Надей. Учеба подходила к концу, они перешли на последний курс. Надя рассчитывала, что ее распределят куда-нибудь далеко, и таким образом отношения прекратятся сами собой. Произошло, однако, по-другому.

Как-то после Нового года, перед Рождеством, они с девчонками-старшекурсницами решили погадать. Собрались в одной из комнат общежития и стали готовиться. Взяли ватман и написали по кругу все буквы алфавита и цифры от 1 до 12. На тарелке для гадания намазали тушью стрелку-указатель. Тарелочку поместили на стол посередине ватмана. Ровно в полночь выключили свет, зажгли свечу и подсели поближе, положив руки на поверхность стола. Одна из подружек вызвала дух умершей бабушки. Поскольку все они были незамужние, спросили, скоро ли устроятся их судьбы.

Тарелка заплясала — видимо, под влиянием их биополя, задерживаясь у определенных букв и цифр. Они только удивлялись, читая предсказания. Ольге и Наде было обещано замужество, хотя ни та, ни другая в ЗАГС не собирались. А вот Валентине, которая ходила вся в женихах, тарелочка скорого создания семьи не посулила. Они пытались уточнить, за кого именно выйдут замуж, но тарелочка разнервничалась, стала крутиться быстрее, пока не слетела со стола и не разбилась. Они жутко испугались и прекратили гадание. Надя, кстати, больше таким образом судьбу не пытала.

Далее случилось вот что. Надя отправилась в Ржев на каникулы, а когда вернулась, Ольга заявила, что выходит замуж и Наде надо быть свидетельницей. Ольгин парень, Славик, учился на третьем курсе военного училища, он приехал из Питера — и они решили срочно расписаться…

На преддипломной практике в Твери Надин Виктор подхватил тяжелую форму желтухи и валялся в больнице. Надя получила диплом — ее распределили в город Сатка Челябинской области. Навестила Витю в больнице, сказала, что через две недели уезжает, попрощалась — думала, навсегда. Поехала домой собирать чемоданы — и вдруг от него телеграмма: «Приезжай срочно!» Села на поезд, полетела в Торжок. Он с ходу заявил: «Мы должны пожениться».

Потом, когда Надя об этом думала, пришла к выводу, что на нее нашло помутнение. Какая свадьба, если она толком ничего не решила, если нет ни свадебного платья, ни денег на такое мероприятие? Самое непостижимое — как он сумел договориться в ЗАГСе? Тогда ведь три месяца на раздумье давали, не делая исключений. Вышла замуж в каком-то полуоглушенном состоянии, словно не решаясь спорить с предсказанием — и ничего хорошего не вышло, хотя прожили 13 лет.

Серова села на черный офисный стул из «Стальмебели», пристроила на коленях дорогую сумочку и заговорила:

— 15 августа погиб мой муж, Вячеслав Евгеньевич Серов. Он упал с третьего этажа. В милиции и прокуратуре считают, что это несчастный случай. В возбуждении уголовного дела отказано. Я уверена, что Вячеслава сбросили и хочу попросить вас провести свое расследование.

(Продолжение следует).