Уголок для души

Дремотный воздух увяданья.
Твой тихий омут так глубок.
Так дороги с тобой свиданья.
Русскоязычный сибарит,
вдруг выпавший из классицизма,
я жив, пока мной говорит
провинциальная отчизна.

***

Гордиев узел сердца.
Сбивчивый ритм шагов.
Дождь барабанит скерцо
с избытком полутонов.
Можно ли разобраться
в музыке высших сфер,
если, покинув пьяццо,
ты попадаешь в сквер,
ведущий к амфитеатру?
Призывно шумит толпа.
Некуда возвращаться.
Поздно искать себя
в этой толпе веселой.
Завтра — обычный день.
Просыпаешься,
собираешь ребенка в школу,
потом уже — в универ.
Жизнь пройдет,
и ты не увидишь Рима,
кроме, разве что,
этих вот снов о нем.
По пути на работу —
вывеска турбюро,
но ты пролетаешь мимо.
Ты и так опаздываешь,
потому что проспал подъем.
Снег облепил щетину,
как хлопья пены.
Хотя, это только в мыслях —
увидеть мне не дано.
Какой-то мудак с опросником:
«Любите ли погодные перемены?»
Отвечаю уклончиво:
«Мне все равно».
Только отделаешься и двинешь в скверы —
на деревьях разглядывать льда слюду,
как цыганка привяжется,
действуя мне на нервы:
«Покажи дисплей наладонника,
я загуглю твою судьбу».
Сразу же прочь из сквера,
аж жопа в мыле.
Сколько можно навязчивых этих лиц?!
Вот и спрятался, наконец,
в коробке своей квартиры —
придется смотреть из окна,
как снежинки струятся вниз.

Екатерина ДИВАКОВА

***

Паровозных гудков стайки
Поднимаются к самой крыше,
И качаются, словно чайки
В небе, ветре, в твоих глазах.
Вот последний гудок, слышишь,
Словно в самое сердце ранен,
Совершает последний взмах.
И огромная тень вокзала
Нас накроет седой волной.
Ты так мало всего оставил —
Мне так много всего досталось
— Чайки в небе над головой.

Деду

Горло ночи заметно сузилось:
В нем лишь звезд уместилась горсть,
Да луны белокожей бусина
В чреве ночи, как в горле кость.
Содрогнулся рассвет в лапах ветра,
Прокричал, как всегда, петух.
Этой ночью не стало деда,
В доме свет навсегда потух.
Этой ночью стояла оттепель,
Не привы чная для ноября.
И последние вздохи осени
Он забрал, навсегда уходя.