«Стихия» и «Светлица» стараются реанимировать «Истоки»

Воскресенье. Просыпаюсь рано утром на даче в Верхнем бору, купаюсь, завтракаю, пересекаю Волгу на перевозе, еду на маршрутке к новому рынку, сажусь на автобус Ржев — Тверь, выхожу на старицком автовокзале. Время в запасе имеется. Не торопясь, шествую по главной улице Старицы, вновь пересекаю Волгу — на сей раз по мосту. Где-то здесь должно быть место сбора.

На другой стороне останавливается желтая «Газель», из нее выходит столько народу разного пола и возраста, что, кажется, микроавтобус вместить не в состоянии — человек 15. Догадываюсь: зубцовская делегация. Ржевская гораздо скромнее — состоит из меня одного. А вот и вывеска: «Культурный центр». Нам сюда. Объявление о встрече участников трех литобъединений — старицкой «Стихии», зубцовской «Светлицы» и ржевских «Истоков» — висит на двери.

Т. Горская, когда за несколько дней до того объясняла, куда идти, назвала это место «Пушкинским домом». Оказывается, здесь был Пушкин. Вот и картина на стене: «Пушкин танцует на балу в Старице». В том самом зале, где кружил с местными красавицами Александр Сергеевич, мы и читаем свои стихи.

Отвлечемся и возвратимся в начало 1829 года. Именно в первые январские дни состоялся единственный затянувшийся на несколько дней визит поэта в Старицу. Здесь шли рождественские балы, веселье било ключом: в Старице стоял уланский полк, окрестные помещики съезжались с дочерьми — где еще искать женихов, как не среди военных? Не смог усидеть в Москве и Пушкин — приехал в Старицу на Крещение, поселился в доме, который снимала его добрая знакомая П. Осипова с семьей на время рождественских праздников.

Один из балов давал местный исправник (глава уездной полиции) Вельяшев: для этого он специально арендовал большой дом купца Филиппова. Звездой бала была 16-летняя дочь исправника Катенька. Пушкин и его приятель А. Вульф наперебой ухаживали за девушкой, но она осталась холодна к молодым людям. Хотя, если бы Кате понравился поэт, вполне возможно, он женился бы на ней. Александр Сергеевич был тогда холост, одинокая жизнь ему наскучила… В конце концов Пушкин сделал избранницей ровесницу Вельяшевой Наталью Гончарову — свадьба состоялась в феврале 1831 года. На обратном пути из Старицы в Петербург поэт написал известное свое стихотворение «Подъезжая под Ижоры», изобразив на полях профиль Катеньки. Вельяшева же в 1834 году вышла замуж за уланского офицера А. Жандра, с которым была вполне счастлива. Муж ее дослужился до полковника.

Филипповский дом, где проходил тот бал, был восстановлен к 200-летию поэта. Сейчас там культурный центр. В очередной раз порадовался сплоченности старицких и зубцовских стихотворцев. Удивило даже не то, что из Зубцова приехали люди, живущие, например, в Погорелом Городище. Но среди их делегации была «группа поддержки» — те, кто сам ничего не читал, но прибыл просто «искупаться в поэтических волнах». К таковым относился, например, бывший редактор «Зубцовской жизни» Е. Ушатенков. Он, кстати, и в Ржев приезжал на презентацию второго выпуска нашего альманаха.

Разумеется, хозяева также были в солидном составе. Так что полное игнорирование со стороны Ржева можно было бы расценить даже не как невежливость, а форменное хамство. Во всяком случае, мне сейчас стыдно за одну из встреч в «Арабике», где ржевитяне, а также гости из Зубцова и Старицы читали стихи сквозь громкую музыку и бесконечные крики детей в соседнем зале.

Мое явление в Старице было расценено как надежда на возрождение литобъединения «Истоки». Соседи искренне не понимают, что у нас происходит, почему все врозь. Поступило приглашение на 4 августа, когда Старица будет праздновать день города, а в Пушкинском доме состоится презентация сборника с участием старицких поэтов. Передаю это приглашение ржевским литераторам. Персонально приглашали О. Полякову, М. Страхова, Л. Колесник, Г. Степанченко. Вообще, будут рады всем, кто приедет, не обязательно пишущим. За справками обращаться к автору этих строк (т. 2-25-85) или Т. Горской (2-36-78).