Карельские сказки

Продолжение. Начало 7 ноября.

Деревянное здание, сруб, крыша которого покрыта мхом. Табличка на двери гласит, что это памятник архитектуры — часовня Николая Чудотворца 1602 года постройки. Дверь не заперта. Мы входим в гулкое полутемное помещение. Пустое. Только вдоль стен на полочках или скамьях стоят иконы — деревянные, бумажные. Лежат нехитрые подарки тех, кто благодарит Бога за помощь, — конфеты, игрушки, колечки. Молитвенник. Открываю его на том месте, где закладка (чья? И кто им пользовался в последний раз?). Читаю слова о воскресении. А потом мы входим в алтарь. Там у одной из икон я ставлю свечку и читаю молитву, прикрепленную к стене: «Господи, помоги мне пережить этот день и все его тяготы»… Да, помоги. На острове растут огромные разлапистые ели — и они тоже из сказки, и они тоже мрачны и величественны. Этот остров, он и в солнечную погоду, наверное, производит гнетущее впечатление, подпитываемое детскими страхами.

На острове еще несколько странных сооружений. Именно странных (возможно, старообрядческих). Вторая часовня, в которой находятся три огромных деревянных креста, расписанных красками, украшенных резьбой. И еще низенький домик, войдя в который, я остолбенела. Там стоял гроб с крестом на крышке. Помимо этого, на острове находятся два кладбища. Некоторые надгробия совсем старые, обветшалые. И думается: как велик был человек, который отправился в этот суровый край жить и, тем более, умирать. Кто захотел быть похороненным здесь, на острове, продуваемом ветрами со всех сторон, заросшем ягодами и елями? И как доставляли сюда покойных? Скорбно, на лодках, борясь с волнами и глядясь в черную воду озера...

Иду через кладбище в полной тишине, и вдруг — сердце в пятки уходит. А это птица какая-то с шумом, тяжеловесно выпорхнула из кустов и низко, над самой травой, пролетела мимо. «Чудные звери и птицы охраняют остров».

Место действия — Юляозеро. Мы доплыли до следующего озера. Почему Юляозеро (Не Катяозеро, не Сашаозеро)? О, загадочный процесс имяобразования! Озера надоели до чертиков. Осенью в них черная вода, они кажутся бездонными, готовыми поглотить тебя в качестве жертвы за искупление чьих-то грехов, они волнуются, и волны качают лодку, как перышко.

Но настроение веселое. Мы с Сашей все время спорим с Сергеем по поводу рациона. Оказалось, что у всех троих у нас разные пристрастия в еде. А питаться нам более семи дней совместно. Обычно походная раскладка не отличается разнообразием, зато она должна быть калорийна. Это каши, тушенка и т.п. Всю раскладку покупал Серега, а он оказался тем еще гурманом. Вот мы весь поход и наслаждались черным рисом, бастурмой (это такое прессованное мясо в обсыпке), орехами (кешью, миндалем), коричневым сахаром и прочими подобными «изысками»…

После стоянки на Юляозере нас ждал длительный марш-бросок, призванный вырвать из власти озер и максимально приблизить к реке. Вперед, к Охте!

Четвертый день похода стал самым сложным в физическом и психологическом плане. Я бы назвала день точкой кипения своих психофизиологических ощущений, если бы это не выглядело жестокой насмешкой. Потому что стояла такая погода, что я не кипела, а наоборот, превращалась в сосульку. Итак, мы решили как можно плотнее приблизиться к Охте. Для этого предстояло совершить марш-бросок, преодолев максимальное расстояние по озерам. Мы отчалили от берегов Юляозера в полдень. Дождь и встречный ветер, поднимавший волны, были нашими верными спутниками до самого вечера. Приходилось бороться не только с внутренними проблемами, но и внешними.

Мы пересекли Юляозеро и оказались на болотном участке реки Охта. Это монотонное пространство, наводящее тоску и тревогу. Низкие берега, покрытые мертвым лесом. Я видела такую картину впервые, и она ужасала и удивляла одновременно.

Мертвый лес — это абсолютно безлистные, искореженные деревья: серые стволы похожи на руки калек, уродливые, искривленные, протянутые за милостыней. И это — на протяжении километров под низким пасмурным небом.

Мы проплыли еще одно мелкое озеро — Кукозеро. И снова попали в Охту. Короткий прямой участок, который дался мне с трудом — встречный ветер и дождь дружно усилились, словно пытаясь нас удержать. Ни рук, ни ног я не чувствовала, во мне остался один живой, пульсирующий участок, в котором сосредоточилось все мое естество — головной мозг...

Место действия — Торосозеро. Тут мы были вознаграждены за все перенесенные тяготы и страдания. Неожиданно Саша замедлил ход байдарки и сказал тихо: «Смотри! Там медведь!» Я проследила за его взглядом и увидела на берегу медвежонка. Он стоял, навострив уши, любопытный, вытянувшись с интересом и нетерпением, замерев на месте. И так продолжалось несколько минут: он смотрел на нас, мы на него, затаив дыхание, стараясь не спугнуть. За нами плыл Сергей М. Желая и его порадовать встречей с медведем, а заодно попросить сфотографировать лесного красавца, Саша довольно громко позвал Сергея. Медведь, испугавшись, быстренько закосолапил обратно в лес.

В тот день мы плыли девять часов без перерыва. И воспоминание о встрече с медвежонком подпитывало меня, не давая окончательно раскиснуть, ведь теперь я точно знала — мы плывем за чудесами, нанизывая на душевные нити, как бусины, карельские сказки...

Вечерний костер, словно ластиком, стирал все переживания и мысли дня, разливая по телу блаженное тепло. Ночью мне снился медведь, а под утро — дом.

Место действия — озеро Воронье. Еще будучи в Москве, изучая наш маршрут, Саша вычитал в Интернете, что на озере Вороньем есть остров Духов, на котором бессчетное количество скульптур, созданных посетителями острова.

К обеду вылезло тусклое и слабо греющее, но все-таки солнышко, и мы поплыли на остров Духов. Вдали на одном из островов озера мы еще с вечера заметили яркий синий тент и бревенчатый домик, но, подплывая ближе, поняли, что это не остров Духов. У берега качались на воде две моторные лодки. Нам навстречу вышли люди: бородатые мужчины, женщина в вязаной шапочке и подросток. Это были первые люди, которых мы увидели с начала похода. И они, и мы вели себя поначалу настороженно, но потом разговорились. Мужчина, загорелый, обросший (напомнивший мне картинку из книжки «Старик и море», прочитанной в детстве), рассказал, что на острове у них «ларек», то есть люди эти занимаются своеобразным бизнесом. На своем горбу они тащат на остров самый ходовой для многочисленных туристов товар: пиво, сигареты, бензин. Оборудовали и небольшую баню. Было так странно ощутить близость цивилизации в этом богом забытом краю, да еще в столь извращенном, уродливом виде. Люди, уезжающие далеко-далеко, алкают не свежий воздух, нетронутые просторы и тишину, а алкоголь и табак…

Владельцы ларька, как аборигены, занимающиеся традиционным промыслом, преподнесли нам копченую щуку, за что Саша-Колумб подарил им конфету «Коровка». Все остались довольны совершенным обменом. На том мы и распрощались, выяснив хорошенько, куда же нам держать путь, чтобы все-таки попасть на остров Духов.

Место действия — остров Духов. Было еще издалека понятно, что это он. Настоящий авангардизм — яркая желтая майка развевается над берегом, а на берегу — множество деревянных скульптур и поделок из подручного материала. Если бы я наткнулась на такое в городе, окрестила бы обыкновенной свалкой, но здесь, посреди Вороньего озера, все выглядит, как гениальная блажь сумасшедшего художника, точнее, художников.

Лешие, женщины и мужчины, избушка на курьих ножках, самолеты, птицы, звери, рыбы — это максимально сжатый перечень того, что изображено в дереве и жести, пласт­массе и пластике. Во многих произведениях присутствует эротический подтекст. Люди с юмором прибили к прибрежному дереву расписание автобусов, а также табличку «ЗАГС Истринского района Московской области».

Здесь, на острове, оставляют послания и загадывают желания, но главное — улыбаются!!!

Продолжение следует.