Стихи ржевских поэтов

Екатерина Дивакова

А.К.

Мы с тобой в этом городе не были,
Где ослепшие окна домов
То ли были хранят, то ли небыли,
То ли явь, то ли отблески снов.

И под вечер в пустующих
сквериках
Пахнут пылью и медом цветы,
И натянуты в дымке над берегом,
Как гитарные струны, мосты.

В этом городе тихие сумерки,
Словно шторы, висят над рекой,
И качается в небе, как бусинка,
Купол храма — что мёд золотой.

Мы с тобой в этом городе не были
Никогда — ни весной, ни зимой.
Но в моем подсознанье, как в неводе,
Отложилось: ты был здесь со мной.

Тебе, живущему во Ржеве

Остаться здесь, где ты: где облачно и серо,
Где покосились придорожные столбы,
А из окошек хищно щурятся химеры
В подпитии. Где свежие следы —
Вот все, что говорит о жизни человека.
А так на улицах полынь и пустота.
Остаться здесь — под низким сводом склепа,
Где только сырость, мхи и немота.
Остаться здесь, где ты, спокойно-равнодушный,
Как чип, давно внедренный в скуку дней.
Возвышенный и приторно-воздушный,
Привыкший ко всему. Ты — тень среди теней.
Остаться здесь, где ты; где кажется нелепым
Любое чувство, если это чувство не вражда.
Я встану в ряд, и мне ярлык налепят:
«Она осталась тенью навсегда».

Валентина Штоколова

Осень

Лето печально помашет,
В память — увядший цветок.
Осень тихонько повяжет
Шелковый желтый платок.
Близятся длинные ночи,
И от того-то печаль:
Шелковый желтый платочек
Сменит пуховая шаль.
Хмурый тускнеющий город,
С крыш наползающий смог.
Ах, до чего же мне дорог
Лета прощальный цветок.

Юрий Костромин

Смерть хороших берет, ей не надо плохих,
Ненасытная тварь, приползла на крыльцо.
Я хотел ей прочесть самый лучший свой стих,
А она рассмеялась беззубо в лицо.

«Ну, пошли, — говорит, — я пришла за тобой».
«Обожди, — говорю, — допишу и тогда…»
Сам же время тяну, вдруг мне скажут: отбой,
Не хочу умирать — это просто беда.

А она, обнаглев, села пить самогон,
Закурила кальян, начадила в избе.
А потом — в холодильник и хвать за бекон,
Я его сгоношил на поминки себе.

«Уходи! — говорю, — я с тобой не пойду,
Надо стих дописать и Илье позвонить…»
А она мне в ответ: «Да ты, либо, в бреду?
Уж собрался народ, чтоб тебя хоронить…»

Понял я, что конец, прямо тут меня съест.
Вдруг за дверью шаги; Смерть нахмурила бровь,
А потом, как тайфун, улетела в подъезд,
Потому что пришла на поминки Любовь.

Свадьба

Гуляла свадьба. Свадебный размах
Гудел, как смерч, под сводом ресторана.
А я сидел, как фраер на бобах,
И водку пил из мутного стакана.

Ты пригласила через третьих лиц,
Сказала: «Пусть приходит, если хочет.
Побудет хоть в компании девиц,
Наверно, он любовью озабочен».

И я пришел, а ты в своей фате
Кружила вальс налево и направо.
Теперь тебе не сохнуть в нищете
И на меня нашлась твоя управа.

Твой муж богат, имеет свой ларек,
Ты будешь в нем под видом продавщицы.
Шпане и бабкам брать под козырек,
Чтоб сплавить с рук паленые вещицы.

А я тебе элегию принес.
Когда закончишь пляски под Шопена,
Я прочитаю, чтобы твой барбос
Не строил тут крутого супермена.

Пусть знает он, с кем ты была сперва,
Кого пугала ночью сладким криком.
Пусть знает он, что все его права
На эту свадьбу шиты белым лыком.

Я ухожу, меня твой вальс достал,
Живите дружно и рожайте деток.
Позволь твою улыбку на устах
Я пригублю, как рюмку, напоследок.

Андрей Симонов

Привет, художница. Давненько не видались.
Ты целый год «жила анахоретом»,
Я ждал тебя, встречая по приметам, —
Твои приемы прежними остались.

В твоей палитре — золотой и красный,
Но снова дух захватит от таланта.
Твои картины — это бриллианты,
Твои пейзажи — истинно прекрасны.

Ты снова ходишь по увядшим травам,
Даруя чудный свет холстам зеленым
И восхищение глазам моим влюбленным,
Я прошепчу тебе чуть слышно: «Браво!»

Пусть живопись твою дождями смоет,
А ты опять на год отложишь кисти.
Я буду ждать, когда же зал откроют,
И пригласит меня билетик — листик.

* * *

День золотом облит, как купол храма,
А от стволов — половички теней.
Над произвольной трудятся программой
Средь убранных монетами ветвей
Две бабочки. Как яркая реклама,
Река горит от тысячи лучей.

Проснулся ветер, зашептались разом
Все листья принаряженных осин.
Цветут предупреждающим наказом
Три астры у рассеянных рябин.
День светел, как из мудрой книги фраза,
И теплый, как пылающий камин.

* * *

Такой денек — хоть загорай,
И непонятно, что желтей —
Костры пылающей листвы
Иль солнце, что застряло в ней.

Ликует необъятный свет…
Но гаснут кроны и лучи.
И уместятся целиком
Внутри чернильницы ночи.