Стихи ржевских поэтов

Е. Мясникова

Для тебя

Я тетка с дурным настроением —
Хорошего нет у меня.
И надо ко мне бы с почтением,
И надо б ко мне, не дразня.
Живу на отшибе смирнехонько,
Подальше от новых идей:
Они ведь совсем не новехоньки
У наших сверхновых людей.
Проносятся мимо назойливо,
Кусают пребольно, зудят
И в душу мою неспокойную
Залезть почему-то хотят.
Но цену давно я им вызнала:
«Себе, за себя, для себя»,
И, шею крутенькую вызмеив,
Кричу им: «Для нас! Для тебя!»
Легко ли мне против течения
На старой лодчонке грести?
Отсюда и нет мне почтения:
Сверхновые, вот кто в чести!
Которые душу устроили:
«Себе, за себя, для себя»,
Которые силы утроили,
Родимую землю губя.
Я тетка с дурным настроением.
С характером тоже дурным:
Гляжу на Россию с волнением —
Как тяжко просторам родным!

С. Диваков

Псевдояпонщина

1

А потом наступает вечер.
Так — неожиданно.
И, в небо Севера глядя,
Вдруг понимаешь,
Что уже ничего не придумается,
Кроме зимы.

2

И.А.

Когда я с пьяных глаз
Целую твои умные

Когда руками-плетьми
Глажу твои красивые

Когда своей щекой колючей
Прижимаюсь к твоей с ямочкой

Мне только кажется, что ты рядом.

Ю. Костромин

Буран

Твоя душа висит под потолком,
Смешная, как ты сам, точь-в-точь.
Мне каждый штрих твоей души знаком,
А как забыть, когда есть дочь?
Она покуда не умеет говорить,
Ей не нужны еще слова,
Но хочет птицей в небо воспарить,
Чтоб ты ее не забывал.

Твоя рубашка у меня под головой,
Я там на днях заштопала манжет.
Я знаю, ты придешь ко мне живой,
Читала я такой сюжет.
А за окном опять метет буран,
На сотни верст не видно зги.
Тебе я новый шью костюм по вечерам,
Одной рукой зажав виски.

Как эту боль, скажи мне, превозмочь,
Не помогает никакой настой.
Но закряхтит в кроватке наша дочь —
Я машинально говорю тебе: «Постой…»
И ты стоишь, ты невесом.
А за окном опять сплошная круговерть.
Вся наша жизнь — как маятник часов,
Сегодня — смерть, а завтра —
жизнь и снова — смерть.

Твоя душа ко мне слетает на заре,
И мы уходим в летний сад, где рос каштан…
На магнитоле — твой любимый «Назарет»,
И мой любимый — Ив Монтан.
А за окном метет буран который день,
И выметает мусор с улиц прочь.
Под потолком я вижу чью-то тень,
В кроватке вижу — нашу дочь.

А. Симонов

Наводненье. Залило наш сад
Лиственными рыжими дождями —
Словно солнца капельки летят
И ложатся ровными рядами.

На веранде, как на берегу,
Я стою и ярко-желтым кленом
Все налюбоваться не могу,
Как костром, средь ночи разожженным.

Взвилось на десяток метров вверх
Пламя, безопасное забору.
Видно, этот клен как раз из тех,
Кому бабье лето точно впору.

Славит мир октябрьскую теплынь,
Даже птицы не спешат в дорогу.
Аромат, как будто сотни дынь
Раскрошили в благодарность Богу.

Растворились в небе облака,
Как в бассейне сахарная вата.
Солнца заходящего щека
К пожилому тополю прижата.

Ровно в восемь сумерки придут,
Загорятся звезды тихим светом.
Ах, побудь еще немного тут,
Задержись, вернувшееся лето.

***

Дверца хлопнула, и желтая машина
Сентября в тумане растворилась.
Ничего такого не случилось,
Голые деревья — не причина,

Чтоб брести с тоской своей в обнимку,
Словно с другом после доброй пьянки.
Но опять молотят спозаранку
По реки рентгеновскому снимку

Капли. Сбив все листья, ветер
Бьется о стекло, как шмель в июле.
Первые снежинки — словно пули,
И как некролог — прогноз в газете.

Дождь и холод — злые конвоиры —
Провожают утром на работу.
Если б составлять мне дали КЗоТы,
Запретил строжайше из квартиры

Выходить в подобную погоду.
Что за дурь — в такую слякоть шляться?
Предписал бы, выпив чаю с медом,
С книгою сидеть или валяться.

Или музыку печальную включить,
На колени кошку — и грустить.