Мой Достоевский

200-летие Ф. Достоевского в России проходит незаметно. Не до Федора Михайловича, когда бушует «корона» и объявляются нерабочие дни.
 В детстве у нас на полке стоял толстый том Достоевского, который вполне можно назвать фолиантом. Он содержал роман «Преступление и наказание», а также несколько повестей и рассказов. «Село Степанчиково и его обитатели», «Дядюшкин сон» я прочитал, тем более что по телевизору шли одноименные фильмы. А вот «Преступление» не осилил, даже когда мы его проходили в 10 классе. Едва ли кто-то из моих одноклассников поступил по-другому; понимая это, наша учительница Ангелина Николаевна Розанова на уроке пересказала нам содержание. Кроме Раскольникова и «старушку замочил» запомнилась Сонечка Мармеладова — видимо, из-за необычной фамилии.
Вряд ли романы Достоевского стоит включать в школьную программу, тем более что у Федора Михайловича есть много других, более «легких» произведений, например, «Белые ночи».
Когда я стал взрослым, меня иногда спрашивали, читал ли я Достоевского. Отвечал, что еще не созрел до великого писателя. Правда, в армии взял в библиотеке «Униженных и оскорбленных», но лишь потому, что выбор был минимальный. По той же причине прочитал во время службы длиннющий и затянутый (как мне показалось) «Обрыв» И. Гончарова — лишь затем, чтобы что-нибудь читать и совсем не отупеть.
«Созрел» же я только к 54 годам. В 2013-м начал вести дневник, где записывал даты, в какой момент была прочитана та или иная книга. Когда «покончил» со всеми основными романами Достоевского, показалось, что читал их один за другим, так они спрессовались в моей памяти. Недавно просмотрел свои записи и выяснилось, что Федора Михайловича я читал постепенно, в течение четырех лет.
 6 апреля  2014 г. — «Идиот», 3 ноября 2014 г. — «Братья Карамазовы», 6 сентября 2015 г. — «Преступление и наказание», 8 июня 2016 г. — «Записки из мертвого дома», 10 сентября 2016 г. — «Подросток», 30 апреля 2017 г. — «Бесы», 7 декабря 2017 г. — «Бедные люди», 22 февраля 2018 г. — «Двойник», 6 марта 2018 г. — сборник «Белые ночи» (в том числе «Игрок»). В промежутках разрешал себе что-нибудь полегче, например, детективы или С. Довлатова. Почему же романы Федора Михайловича соединились в памяти и встали, словно горные вершины на фоне «сопок» (книг других писателей)? Ответ напрашивается сам собой: причина в гениальности Достоевского, признанной во всем мире.
Когда мы опубликовали в соцсетях статью библиотекаря медколледжа О. Исаковой о Достоевском, некоторые комментарии меня удивили. Федора Михайловича определяли как «депрессивного» писателя, к тому же игрока (которым он действительно какое-то время был, но избавился от зависмости), алкоголика (которым он не был), тирана своей семьи (что полная ерунда). Никакой депрессии после прочтения Достоевского я не испытал. Наоборот, остались в душе светлые образы, виртуозно представленные автором: князь Мышкин, Алеша Карамазов, Соня Мармеладова. Именно  они для меня — главные в творчестве писателя. Эти герои противостоят мерзости и негативу, которые всегда присутствуют в жизни.
Мне кажется, люди, называющие Достоевского депрессивным,  или вообще его не читали, или ограничились каким-то одним романом. Но ведь очевидно, например, что в «Преступлении и наказании» главное — не убийство двух женщин, а раскаяние и внутреннее перерождение главного героя. И благодаря этому перерождению Раскольникова полюбила Соня, отправившись с ним на каторгу. Мне было очень жалко, что «Преступление» оборвалось на каторге Родиона; хотелось подробнее узнать, как складывались отношения героев и жизнь Сони в Сибири. Но для этого, наверное, Федору Михайловичу нужно было написать еще один  роман.
Еще отметил для себя у Достоевского — отношение к  детям. Дети у писателя не наивные, глупые и полностью зависимые от взрослых, а самостоятельные и зачастую более мудрые. Причем эта тема прослеживается из романа в роман.
Гордостью любой страны являются творческие гении. Политики, чиновники, даже монархи — зачастую это мусор истории. Отношение к ним может меняться в зависимости от конъюнктуры. У России есть Федор Михайлович Достоевский — и как родная страна отметит его 200-летие, ничуть не повлияет на его величие.    •