Экстремал

Андрей Розов — человек в Ржеве известный и, безусловно, уникальный. Много лет ходил в горы, побывал на вершинах трех памирских семитысячников. После каждой экспедиции мы встречались, и в «Ржевской правде», а потом «Были нового Ржева» появлялся очередной «отчет о проделанной работе». Потом Андрей увлекся прыжками с парашютом… В начале декабря я позвонил и предложил поговорить о том, что интересного произошло с ним в 2005-м году. Так родился этот материал.

Часть I

Прыгнув с парашютом, ты становишься другим

Он буквально ворвался в редакцию и сразу взял быка за рога:

— Ты задумывался о том, почему случились Беслан, Нальчик, а раньше Буденновск, «Норд-Ост»?

— Меня всегда удивляло, как легко боевики достигают своих целей, проходя многочисленные посты.

— Вот, в этом и суть. Знаешь, что сказал Басаев после Буденновска (меня это просто убило)? «Я дошел бы до Москвы, у меня денег не хватило». А на блок-постах должны стоять мужики, которые не пропустят бандитов за взятку в долларах.

— Где же таких мужиков брать?

— Их надо воспитывать. И парашютный спорт для этого идеально подходит. Например, парни из ржевских подвалов — да, они трудные, они хулиганы, в них бурлят гормоны. Но их нельзя отталкивать и вешать на них клеймо безнадежных. Это наши дети. После прыжков они станут другими, у них появится чувство собственного достоинства, потому что прыжок — это поступок. И когда пойдут в армию, через их блок-пост не прорвутся бандиты.

Эпизод 1 

В январе 2005 года ржевская молодежь дралась, как у нас принято, подвал на подвал. Происходило это на Советской площади, рядом с милицией. Работники ГОВД кричали, потом стреляли в воздух. Бесполезно.

На следующий день возникла «гениальная» идея: «Надо заварить двери в подвалы, изъять штанги!» Розов сказал ее авторам: «Неужели вы не понимаете, что ребят нужно организовать? Но для этого необходимо стать для них своим, а не являться в подвал в форме. Вы стреляли в воздух? Молодцы! Помогло? Но это же не боевики дрались, а наши ржевские пацаны. Да, они не играют на скрипке, не сидят за компьютерами, они ходят «качаться» в подвалы. Они хотят научиться защищать себя, стать мужчинами, разве это плохо?»

Андрей предложил уличным бойцам иной выплеск адреналина. Он прошелся по подвалам и расклеил объявления, где парни приглашались поучаствовать 23 февраля в экстремальной игре «Диверсант-2005» на базе тверского аэроклуба, в которой нужно было прыгнуть с парашютом, потом уходить от погони по глубокому снегу, бросать гранату в цель… В общем, испытать себя по-настоящему. Он старался, чтобы в число участников попали именно те ребята, которые дрались на Советской площади. Он знал, что когда они посидят рядом в самолете, потом вместе прыгнут — им будет бессмысленно драться друг с другом. Потому что есть понятие: «Парашютное братство». Все равно как вместе побывать в горячей точке.

Цена вопроса — 150 тысяч рублей в год

— Там был один парень, — рассказывает Розов. — У него проблемы с вестибулярным аппаратом и его рвало в самолете. Его уже было сняли с прыжков — не готов. Но он буквально умолял меня: «Я не могу вернуться домой, не прыгнув». И я его понял — ему разрешили прыжок. В парне есть мужское качество, которое я для себя называю: «Стыдно убежать».

Эпизод 2 

Это случилось ровно 30 лет назад, 8 октября 1975 года. 14-летний Андрей Розов жил тогда на улице Партизанской, напротив общежития СПТУ-38 (в просторечии — «Махно»). Там в основном обитали деревенские ребята. Розов со товарищи постоянно дрались с «махновцами» — не из-за какой-то кровной вражды, а, скорее, ввиду переизбытка юношеских гормонов. Однажды вечером Андрей отправился в соседний дом за учебником анатомии. И услышал, что сзади его догоняет толпа СПТУ-шников.

— Я легко мог бы от них удрать, — вспоминает мой собеседник, — был чемпионом школы по лыжам. Но стало стыдно убегать — ведь я в своем дворе! Понимал, что достанется на орехи, но надеялся отделаться синяками.

… Очнулся Розов лишь в больнице, с проломленным черепом. Кто-то из «махновцев» от души приложился сзади железным прутом. Он не погиб — и в этом увидел знак судьбы. Сделать все от него зависящее, чтобы как можно больше ржевских пацанов жили со «стыдно убежать» в душе, с которым он сам живет уже 30 лет. Потому что именно эти люди, став взрослыми, защитят и свою семью, и город, и Родину. Это они идут в спецназ и ОМОН. Их не купишь, не разжалобишь — они предпочтут смерть, но не убегут. И не пропустят за взятку машину с бандитами.

После того, как врачи с трудом его выходили, Андрей понял, что неподготовленный человек с философией «стыдно убежать» долго не проживет. Он стал заниматься пулевой стрельбой — и выполнил норму КМС, попав в сборную области. Он овладел навыками бокса и боевого самбо. Он трижды в неделю ходит заниматься в «качалку» вместе с молодыми ребятами, бегает кроссы, не говоря уж о спецподготовке, необходимой парашютисту.

— Эти парни из подвалов, — убежден Розов, — тоже не побегут. Но и быть постоянно битыми — глупо. Поэтому они качаются и дерутся «стенка на стенку». Для самоутверждения. Если мы заварим дверь в их «качалку», они разбредутся по темным углам, и тогда мы уж точно их не соберем и не организуем. Но их гормоны, их удаль никуда не денутся. Они найдут себе применение, скорее всего, в криминале.

А что, пожалуй, Андрей прав. Ограбить банк, угнать «тачку», освоить, наконец, навыки киллера — разве это не экстрим? Отмахиваясь от «подвальных» подростков, мы пополняем и без того немалую армию преступников. Если же направить их энергию и отвагу в нужное русло, в итоге получим мужчину-защитника, мужчину-воина.

— Я много общаюсь с этими парнями, — рассказывает Розов. — В руках взрослого, которому поверят, они становятся пластилином — лепи, что хочешь. И если таким взрослым будет криминальный авторитет, получим «братков».

— Что предлагаешь ты?

— Шесть раз в год — экстремальные игры, подобные тем, что состоялись 23 февраля. «Цена вопроса» — 150 тысяч рублей за 12 месяцев. На эти деньги мы смогли бы вывезти в Тверь 180 ребят. Не думаю, что для городского бюджета какие-то фантастические деньги.

— А сколько было выделено в 2005-м?

— Нисколько. Поездку 23 февраля оплатил депутат Городской думы И. Петров (30 человек); 20 подростков прыгнули за деньги японской часовой компании, которую мне удалось заинтересовать стать спонсором; 30 — за свой счет. Еще «Сбербанк» проплатил прыжки для своих сотрудников. Вот и все, что было в 2005 году. А хочешь, я расскажу, как с подростками работают в Москве?

— Конечно.

Как это происходит в Москве

— В Москве существует клуб «Юный десантник», — продолжает Розов. — В него входят 5500 подростков. Возглавляет клуб бывший полковник ГРУ — боевой, подтянутый мужчина лет 50. Каждую субботу он привозит на аэродром в Тушино по 200 человек. В том числе, что интересно, немало девчонок. И борт ВВС по звонку своего главкома делает вместо обычных двенадцати 18 вылетов, чтобы все ребята могли прыгнуть. В столице поняли важность воспитания в молодых людях отваги и чувства собственного достоинства! Нашлись спонсоры, которые финансируют прыжки юных; идет навстречу высшее армейское командование. Это здорово!

О жизни и смерти

— Андрей, есть ли риск разбиться при прыжках с парашютом?

— Практически никакого. По статистике за 2004 год, в России на 88000 прыжков — один смертельный исход. Но в том-то и дело, что ребята, особенно прыгающие впервые, воспринимают опасность как реальную. И переступают через чувство страха!

— Мы говорили с тобой о принципе «стыдно убежать». Но ведь чувство самосохранения — вполне естественное.

— Страна должна воспитывать настоящих мужчин, которым стыдно повернуться к врагу спиной, не для того, чтобы им героически погибнуть. Нет, надо выполнить свою миссию — и выжить! На войне трус погибает в первую очередь. Знаешь, какая задача «спецназа»? Уничтожить противника и остаться в живых. В то же время понятно, что в жестокой схватке возможно все. Поэтому у «спецназа» третий тост всегда за погибших. А четвертый, который пьется молча и стоя — за то, чтобы для каждого из присутствующих третий прозвучал как можно позже. По моему убеждению, мужчине должно быть важно не когда умереть, а как умереть! Чтобы страх смерти не превратил его в размазню и труса. В этом смысле для меня пример — ржевский лыжник Валерий Лешихин.

— Почему?

— Потому что он умер на дистанции. Знал, что у него проблемы с сердцем — но все равно побежал. Не мог по-другому, не мог жить, не бегая. Он был мужик, для него стало бы позором умереть на койке в кардиологии. Он пал в бою. Хотя даже друзья-спортсмены его не поняли.

— Но если бы он бросил спорт, до сих пор мог жить…

— Мы все когда-нибудь умрем. Можно, как пел Высоцкий, «от водки и от простуд». Или в реанимации с вырезанными больными внутренностями, или полным инвалидом. Я считаю, цель мужчины — если умереть, то достойно. Я, например, задешево свою жизнь не отдам. Но молюсь, чтобы, когда мне приставят к виску дуло, достало сил не просить о пощаде, а плюнуть врагу в физиономию.

А где же отцы?

Вновь возвращаемся к теме подростков. Розов рассказывает:

— Едем в Тверь. Звонит отец одного из парней и спрашивает: «Есть ли вероятность, что мой сын разобьется?» «Нет, никакой», — успокаиваю я его. А сам думаю: «Родители иногда жалуются, что не могут найти контакт с сыном. Вот идеальный способ его восстановить — езжай вместе с ним на аэродром. Не обязательно прыгать, просто пожми ему руку после благополучного приземления. Нашим же отцам вечно некогда».

— Когда смотрел фильм «Александр Невский», — развивает тему мой собеседник, — обратил внимание, что в передовых полках ратников — 40-летние бородатые мужики. А 20-летняя молодежь — сзади. Удивился. А потом прочитал, что так оно и было — молодых берегли, чтобы сохранить репродуктивную способность нации. У нас же 20-летнии служат и воюют, а 40-летние сидят дома. Тем более нужно воспитывать в мальчиках разумную отвагу, чтобы они выжили, победив. А лучшим бойцом станет вчерашний хулиган. Вспомните главного героя фильма «9 рота».

Часть II 

«Я стал воздушным оператором»

— Андрей, как для тебя лично сложился год?

— Удачно по всем параметрам.

— Сколько прыжков ты уже совершил?

— 450. А на 1 января 2005 года было 287. Тот, кто прыгнул 500 раз, получает лицензию Д «мастер-парашютист». Кроме того, после полутысячи прыжков есть возможность обзавестись лицензией «тандем-мастера». Платишь 450 долларов, заканчиваешь курсы — и получаешь документ.

— Что это дает?

— Возможность заработка. Из тех денег, что клиент платит за прыжок, половина идет аэродрому, половина — мастеру, который прыгает в тандеме. А поскольку с ржевитян я денег не беру принципиально, они смогут прыгать за полцены.

— Но пока у тебя лицензии нет. Как удалось столько напрыгать в этом году?

— Пользуюсь любым шансом совершить бесплатный прыжок. Прыгал в Мигалове, Торжке, Москве на военных аэродромах. Летом сбылась моя мечта — прыгнуть в ржевском небе.

— В Ржеве? Давай поподробнее.

— На 60-летие нашего корпуса ПВО была приглашена группа парашютистов из сборной ВВС. Я отправился в штаб и попросил включить меня в эту группу. Мне пошли навстречу и доверили прыжок с сигнальными дымами. То есть я участвовал в показательных выступлениях на празднике. Оставил свой телефон ребятам и сказал: «Если вы где-то делаете 12 прыжков в день, звоните мне накануне — утром я буду на этой базе». И они решили проверить, когда работали в Тушине. Позвонили — и я приехал. Да еще с видеокамерой. В общем, кончилось тем, что теперь я — официальный оператор объединенной службы ПДС-ПСС 16 военно-воздушной армии и ржевского корпуса ПВО.

Необходимое пояснение

Не так давно в каждом полку ВВС и ПВО России созданы парашютно-десантные поисково-спасательные службы. Это и есть ПДС-ПСС. Военные спасатели призваны работать во время авиакатастроф и других ЧП в армии. Для парашютистов же важно, чтобы во время полета шла видеосъемка. Именно она помогает разобрать «по косточкам» действия человека в небе — что он делает правильно, а что не так.

— Я освоил навыки воздушного оператора, — делится Андрей. — Началось с того, что в мае-июне закончил в Дубне курсы групповой воздушной акробатики. Был выделен тренер, который со мной занимался. Понял, что могу в воздухе владеть своим телом, менять скорость полета. А когда у меня появились специальные операторские крылья, диапазон изменения скорости расширился от 160 до 270 километров в час. То есть я могу подлететь к человеку с любой стороны, сверху и снизу, снять все его ощущения в полете. Потом делаю на компьютере монтаж, накладываю музыку — получается клип.

— На этом ведь тоже можно зарабатывать?

— На коммерческих аэродромах съемка стоит 1000-1500 рублей с парашютиста. Но со ржевских я денег не беру. Мне нравится снимать человека в пике восторга — я как бы подпитываюсь его счастьем.

— А как тебе, гражданскому человеку, удалось «внедриться» в армию?

— Существует приказ главкома ВВС Михайлова, что на военный борт в порядке шефской помощи можно брать инструкторов клуба РОСТО-ДОСААФ, каковым я и являюсь. Так что наше сотрудничество с военными получается взаимовыгодным: я участвую в их сборах, совершая по 12 прыжков в день и тренируя свои навыки; они в моем лице имеют оператора. Кстати, службы ПДС-ПСС созданы не для галочки. Там собраны серьезные люди, они постоянно проводят тренировочные сборы: кроме прыжков, это рукопашный бой, кросс, скалолазание; в совершенстве владеют альпинистской техникой. Начальник ПДС-ПСС ржевского корпуса ПВО Пал Палыч Вяткин — седой полковник с фигурой атлета, мастер спорта по самбо. Там все без дураков.

Эпизод 3 

В Тушине базируется национальный аэроклуб России. Именно там два раза в год проводят сборы воины ПДС-ПСС 16-й воздушной армии. Там с Розовым случилось самое памятное в 2005-м году происшествие.

Это было в субботу, 22 октября. Руководитель клуба «Юный десантник» попросил Андрея заснять первый прыжок в тандеме его дочери. Основной парашют у Розова не раскрылся — запутались стропы. («Я сам виноват, — признается он, — небрежно, в спешке уложил».) Пришлось избавляться от основного парашюта прямо в воздухе и спускаться на запасном. Парашютист летел вниз и видел под собой Москву, линии электропередач, деревья. Ему повезло — он приземлился в парке отдыха в Строгино, прямо между гуляющей публикой, в цветочную клумбу. К нему подходили люди, интересовались, что происходит? Учения, показательные выступления? Подсказали, как доехать на автобусе до Тушина, дали денег. Кто-то позвонил в милицию. Уже доехав до метро «Тушино», Розов объяснял милиционерам, что отрабатывал задачу приземления в жилом квартале города. Поверили.

Парашют упал на стройке, строители немедленно его «приватизировали». Хорошо еще, летчик проследил путь парашюта, и на место падения немедленно отправились офицеры ПДС-ПСС. Работяги сначала не хотели отдавать то, что упало с неба, требовали 25% стоимости. Сторговались на 200 рублях на пиво.

«Мечтаю попасть в национальную сборную»

— Андрей, скоро ты станешь мастером-парашютистом, получишь лицензию Д. И куда стремиться дальше?

— Ты прав, человек постоянно должен стремиться к новой цели. Сейчас поставил себе задачу войти в сборную России по Big Formations («Большие формации»).

Необходимое пояснение

Big Formations — это самое престижное состязание в парашютном спорте. Одновременно прыгают сто и более человек, строят в воздухе заранее обусловленную фигуру, взявшись за руки. Фиксация пять секунд — потом разлетаются. Рекорд России — 101 человек, Европы (установлен немцами) — 121 человек. Это так называемая групповая акробатика высшего класса.

— Что нужно сделать, чтобы попасть в национальную сборную по Big Formations?

— Во-первых, следует учесть, что конкурс в сборную — пять человек на место. Так что подготовка должна быть на уровне. На аэродроме в Ступине (Московская область) находится главный тренер России по групповой акробатике. Раз в месяц ты должен показывать свои навыки и набирать баллы.

— Ты пока не ездил в Ступино?

— Нет. Там жесточайшие требования к экипировке, а у меня лишь недавно появилось снаряжение, отвечающее требованиям. Вот, кстати, преимущество того, что я прыгаю в Москве. Итальянская часовая компания «Сектор групп», выпускающая часы для экстремальных видов спорта, предложила стать носителем ее символики и приобрела мне ранец за 1000 долларов, на котором нанесено название фирмы. В 2006-м году начну штурмовать этот рубеж. Западные парашютисты тренируются в аэродинамических трубах, у российских такой возможности нет. Поэтому очень хорошо, что у меня много прыжков — отрабатываю навыки управления в воздушном потоке.

— Какой рекорд в Big Formations?

— 357 человек. В том числе существует русский сектор — около 40 человек. Попасть туда — высшее достижение для парашютиста.

Зачем ему это надо?

— Андрей, парашютный спорт способен помочь тебе заработать нормальные деньги. Прыжки в тандеме, видеосъемка… Зачем тебе возиться с подростками? Да и не только с подростками, насколько я знаю, к тебе может обратиться любой ржевитянин, желающий прыгнуть с парашютом.

— Да, уже около 300 жителей нашего города прыгнули с моим содействием. Готов оказывать такую помощь и дальше. Заявки можно оставлять в магазине «Часы» на Советской площади — естественно, с номерами телефонов.

— Давай еще раз уточним, сколько стоит один прыжок.

— Самостоятельный прыжок на круглом парашюте — 700 рублей. Прыжок с тандем-мастером с высоты 4000 метров со свободным падением 50 секунд — 3300 рублей… По поводу же подростков и «зачем мне это нужно?» (такой вопрос слышу нередко) отвечу так: я не хочу проснуться однажды утром и узнать, что в Ржеве боевиками захвачена школа или больница. Мне приятно, когда в Москве, Твери говорят: «Ржев — боевой город, у вас Беслан невозможен». У нас действительно почти Спарта, потому что подвальное движение существует уже 30 лет. И ситуация, случившаяся в пригородах Парижа, когда арабы жгли машины, а французы молча наблюдали за этим из-за занавесок, у нас невозможна. В Ржеве достаточно уважающих себя мужчин, готовых защищать свое имущество и семью. Кстати сказать, в атлетических залах занимаются немало тех, кому за 40 и даже за 50.

Самая памятная встреча Нового года

— Андрей, близится Новый год, пора традиционных застолий. Ты — человек экстремальный. Какая у тебя наиболее памятная встреча Нового года.

— Сразу скажу, что застолий не терплю и алкоголь практически не употребляю.

— Что, вообще не садишься за стол?

— С 1995 года садился за стол только в тех компаниях, где третий тост поднимают за погибших: профессиональных либо альпинистов, либо парашютистов, либо спасателей, либо бойцов спецподразделений. Что касается необычной встречи Нового года, 31 декабря 2000 года, когда наступало третье тысячелетие, отправился на стадион «Горизонт». Забег мой по заснеженной дорожке начался в 22.00, а финишировал я, пробежав 25 километров, в 0.30.

P.S. Когда верстался номер, стало известно, что московский клуб «Юный десантник» пригласил 20 ржевских ребят в Тушино на военно-полевую игру, в которой будут и прыжки, и, вероятно, рукопашный бой. Нет сомнений, что наши парни не испугаются. Но найдется ли у Ржева возможность отправить их в столицу?