Как я работал собкором областной газеты

* * *

У Марка Твена есть рассказ «Как я был журналистом в Теннеси». Мой период собкорства в «Тверской жизни» был столь же коротким и мимолетным, как у героя американского писателя. Тем не менее я оказался приобщенным к списку маститых ржевских литераторов, носивших гордое звание «собственных корреспондентов регионального издания»: И. Васильев, И. Ладыгин, С. Смирнов…

Сотрудничать с «Калининской правдой» начал, едва приступив к работе журналистом в 1987 году. Регулярно высылал свои материалы, вышедшие в «Ржевской правде», с иллюстрациями фотокора В. Голубева. Однажды корреспондент промышленного отдела «КП» Н. Сучков спросил Славу Голубева, увидевшись с ним в област­ном центре: «У Симонова что, многодетная семья, что он столько нам всего направляет?» Но шутки шутками, а лишние несколько десятков рублей гонорара были не лишними при двух малолетних детях.

Потом я провел в главном областном издании неделю в роли практиканта. Так что меня там знали. Со временем перестал посылать заметки в область, особенно после того, как стал редактором «Были» — просто некогда стало этим заниматься.

* * *

Приглашение на должность собкора по Ржеву началось с … моей поездки на отдых в санаторий «Карачарово». Было это в августе 1999 года. Свободного времени там у меня было навалом, и я написал «Три маленьких курортных истории». Нашу газету читали в Твери, «Истории» понравились редактору В. Кириллову. Сначала из областного центра позвонили и попросили разрешения их опубликовать. А потом позвали «на разговор».

Предложение стать собственным корреспондентом «Тверской жизни» по Ржеву, Ржевскому и Зубцовскому районам после некоторых раздумий я принял. К тому времени уже шесть лет возглавлял независимую газету, то есть отвык от какого-либо начальства — у нас его не было и нет. Но статус собкора, хоть и не столь веский, как в былые времена, все-таки вызывал уважение. К тому же тогда «Быль» оказалась в самом сложном финансовом положении за все время существования. В начале 1999-го стала выходить «Ярмарка-Ржев», дешевая газета бесплатных объявлений. И хотя, в отличие от Торжка и В. Волочка, каких-то приемлемых тиражей ржевское издание не достигло, наша выручка начала, увы, стремительно падать. Даже пришлось единственный раз снизить сотрудникам зарплату (в том числе и себе). Уже скоро, в ноябре, «Ярмарка» прекратит существование и все восстановится, но я-то этого не знал. И с 1 октября вступил в новую должность, которая, помимо прочего, должна была компенсировать материальный урон. К слову, Кириллов не возражал, чтобы я продолжал редакторствовать в «Были». Несколько смущал Зубцовский район, жизнь в котором мне также предстояло освещать. Я позвонил редактору «Зубцовской жизни» В. Коткину, и тот заверил в своей поддержке. Тем более, что мы с ними печатались в ржевской типографии.

* * *

Должен сразу признаться, что мало за три месяца собкорства приготовил оригинальных материалов, специально для «Тверской жизни». Пожалуй, лишь два. Один про альпиниста Андрея Розова, который незадолго до этого вернулся с Памира (за него меня похвалила старейшая журналистка «ТЖ» М. Мотузка). Еще один был репортажем с дня Зубцовского района в областном центре — его я написал тем же вечером, перед возвращением в Ржев.

В основном же посылал то, что печаталось в «Были». И даже когда ответсек «ТЖ» Л. Гаджиева позвонила и дала задание осветить ситуацию с энергоснабжением в Ржеве (тогда был пик отключений и воровства проводов), статья в обоих изданиях появилась одновременно.

Тем не менее все шло своим чередом. Не считая того, что я все больше уставал на двух работах. Нужно было регулярно бывать в Твери, это отнимало много времени, так что писать приходилось и по ночам, и в выходные. «Районка» — газета «прожорливая», ее выпуски требуют значительных усилий и времени, которого мне стало не хватать. Однако мое увольнение все-таки оказалось для меня не­ожиданным и неприятным. Хотя в душе понимал: что ни делается — к лучшему.

* * *

Конец 1999-го был сумасшедшим периодом выборов в Госдуму, совмещенных с губернаторскими. И вот 17 декабря прошло голосование. По Тверскому округу депутатом Государственной думы стала Т. Астраханкина, по спискам победили «Медведь» и КПРФ. Что касается губернатора, после первого тура уверенно лидировал Платов (32,5%), опережавший Баюнова (22,95) и Потапова (10%). Процент явившихся к урнам оказался тогда в Ржеве просто сумасшедшим (63); люди порой по 40 минут стояли в очередях за бюллетенями. Никакого сравнения с недавними выборами в ЗС, где народу пришло в три раза меньше. Что касается 1999-го, 31 декабря еще и Ельцин сделал новогодний сюрприз россиянам, объявив об отставке…

Но я, кажется, отвлекся. 9 января состоялся второй тур губернаторских выборов. Это был самый скандальный плебисцит в новейшей российской истории. Официально результаты выглядели так: Платов — 46,55%, Баюнов — 46,02%. Знающие люди утверждали, что на самом деле Владимир Игнатьевич проиграл.

Для его победы пришлось «переписать» итоги голосования на нескольких участках в Вышневолоцком районе. Якобы это было сделано по указанию администрации Президента (которого в тот момент, впрочем, не было) — чтобы не допустить в губернаторское кресло коммуниста. Впрочем, подтасовку Баюнову и его сторонникам доказать в судах так и не удалось.

Я тогда написал и немедленно отправил в Тверь материал «Платов победил, но должен сделать выводы». В «Были» он тоже появился. Честно говоря, не ожидал, что «Тверская жизнь» опубликует мои заметки. Там в числе прочего имелись такие, например, строки: «Видимо, принципиально должны быть изменены тактика и стратегия взаимодействия со СМИ. Во многих территориях голосовали за Баюнова несмотря на то, что районная пресса на корню закуплена обл­администрацией (которая снабжает «районки» газетной бумагой). Надо полагать, публикация присланных из Твери «губернаторских» полос, которые никто не читает, — не самая эффективная агитация».

* * *

Судя по всему , за эти строки, явно не понравившиеся пресс-службе Платова, я и пострадал. Интересно, что «ТЖ» также снабжалась бумагой и публиковала «губернаторские» страницы. Наверное, в газете образовалась «дырка», которую в спешке заткнули моим материалом, толком его не прочитав.

Зато внимательно его изучили в областной администрации. В середине января позвонила секретарь Кириллова и тихо промолвила: «Валерий Яковлевич попросил вас написать заявление». Сначала я не понял, о чем идет речь, может, о заявлении на материальную помощь? Но потом сообразил и ответил: «Хорошо».

Впрочем, деньги за половину января получил сполна. Возможно, когда-нибудь В. Кириллов, который ныне писатель на пенсии, вспомнит и опишет в мемуарах тот эпизод. Все же интересно, как было на самом деле? Но истина состоит в том, что я стал послед­ним собственным корреспондентом областной газеты по Ржеву. Вскоре «ТЖ» вообще отказалась от института собкорства. Одним из следствий этого стало почти стопроцентное падение интереса ржевитян к газете. Она даже не продается в киосках за неимением спроса. Получают «Тверскую жизнь» лишь на предприятиях, в учреждениях и библиотеках.