Профессор из депо

Филиппович

Говорят, если у человека удалить железу, выделяющую гормон старения, он останется вечно молодым. Первый, кому бы я сделал такую операцию, — Николай Филиппович Нерезов. Ведь право на долгую жизнь должны получать самые достойные — а у Нерезова и характер мягкий, неагрессивный, и ум пытливый, и руки золотые. И главное, заложен в генах талант. К технике.

В январе Николаю Филипповичу исполнится 77 лет. Когда я с ним познакомился, он уже был на пенсии — машинисты на заслуженный отдых отправляются в 55 — но еще работал в локомотивном депо. Его имя, особенно отчество, отложилось в памяти на всю жизнь. Сейчас объясню, почему.

1 февраля 1987 года я приступил к обязанностям корреспондента «Ржевской правды». Мой отдел назывался «промышленности, транспорта и строительства». В «РП» тогда подобрался боевой состав: С. Смирнов, Т. Астраханкина, А. Садиков, Р. Дубнова, В. Голубев… Нынче, с уходом на пенсию Сергея Васильевича Смирнова, в строю остались мы со Славой Голубевым.

Первым транспортным предприятием, куда был отправлен, оказалось локомотивное депо. Пообщался с начальником ТЧ-32 А. Эссенгаузеном, потом с машинистом-инструктором И. Щербаковым и от имени второго подготовил материал про Н. Нерезова. С Николаем Филипповичем, естественно, тоже беседовал.

Возникает вопрос — почему не подписал статью своей фамилией. Была в то время такая тенденция в газете — заавторство. Редактор С. Антонов объяснил мне: «Примерно половина подготовленных материалов должна быть за твоей фамилией (или псевдонимом), половина — от имени других людей, якобы внештатных авторов». Не знаю, зачем это было нужно. Возможно, чтобы создать впечатление тесной связи издания с народом. Мы писали от имени рабочих, инженеров, ветеранов, кадровиков, председателей колхозов, секретарей парткомов… Не всегда они и читали-то якобы созданные ими тексты. Так получилось и в моем случае. Договорился с Игорем Тимофеевичем, что поставлю под статьей о Нерезове его фамилию, и 21 февраля 1987 года вышла зарисовка «Пример молодым». Стоившая мне кучи нервов и первых седых волос.

Потому что в первой половине своего «труда» я называл героя совершенно правильно — Филиппович. А потом он у меня вдруг стал… Афанасьевичем. Что-то переклинило в голове. При этом количество Филипповичей и Афанасьевичей оказалось равным — по пять. Разумеется, полосу читали корректоры и редактор. Но, как показывает практика, такие ошибки — трудно определяемые. Потом еще несколько раз, уже в «Были», повторялось подобное. Но тогда, в феврале 1987-го, переживал страшно. Получилось, не просто совершил нелепейший ляп, но еще и серьезного, заслуженного человека подставил — И. Щербакова.

Конечно, звонил и Щербакову, и Нерезову, извинялся. Они, впрочем, трагедии, в отличие от меня, не делали — отнеслись к случившемуся со снисходительностью мудрых. Самое обидное — материал вышел неплохим. Если бы не путаница с отчествами — быть ему среди лучших за неделю…

С котом Базилио

Теперь перенесемся в декабрь 2006-го. Вспомнил ту историю и решил, что ее вполне можно поставить в новогодний номер — с учетом хэппи-энда, о котором речь впереди. Но что стало за почти 20 лет с моим героем? Жив ли он? Звоню в отдел кадров локомотивного депо — мне отвечают, что Нерезов не просто жив, а продолжает трудиться. Правда, не в депо, а на пивзаводе, оператором котельной. Звонок на «Ржевпиво» — и вот я уже беседую по телефону с Николаем Филипповичем (удивительно молодой и приятный голос), договариваюсь о встрече у него дома. Нерезов удивлен вниманию журналиста — я объясняю ему, в чем дело. Событие 20-летней давности не помнит — статья в газете не стала тогда предметом внимания или обсуждения.

Тем не менее с удовольствием общаюсь с ветераном. Он выглядит молодцом, только вот ноги немного подводят — прихрамывает. Два года назад потерял супругу, теперь живет с котом Басиком — полное имя Базилио. Подобрал его прошлой зимой на проходной пивзавода. Прошу Николая Филипповича рассказать о его жизни. И он, не забыв разлить чай по кружкам, стал вспоминать.

«К паровозам тянуло с детства»

— Родом я из Воронежской области, станция Таловая, — рассказывает Николай Филиппович. — Паровозами грезил с детства. Просто сердце замирало, когда их видел. В 30-х годах мы переехали в Красноярский край, где жили до войны. По ее окончании вернулись в Таловую. И вскоре я отправился в Ленинград, к брату.

Жить у брата было негде. Устроился кочегаром на судно в Кронштадт. На буксире и жил. Механик, видя мой интерес к дизелям, устроил меня в школу юнг, потом я стал работать дизелистом. Но к паровозам по-прежнему тянуло. И уже самостоятельно поступил в ленинградскую школу машинистов, которую закончил в 1957 году. То есть мне было уже 27 лет. В Ржев попал по распределению. К тому времени был женат на кронштадтской девушке из татарской семьи, родилась дочь. Ее родители сперва были против, но потом мы друг в друге души не чаяли. А с Раисой Ахметовной прожили в мире и согласии почти 50 лет.

Нерезова могли распределить в другой город — но повезло нашему. В паровозах, а затем тепловозах Николай Филиппович разбирался виртуозно и досконально. Уникальный случай — уже в 30 с небольшим лет Нерезов стал машинистом-инструктором.

— А ты знаешь, Николай, какая кличка у тебя в депо? — спросил его как-то начальник отделения дороги Н. Фадеев. Они как раз ехали в горком на черной «Волге» НОДа.

— Какая? — несколько напрягшись, спросил машинист. — Наш народ на язык меток, приклеят что-нибудь — мочалкой не ототрешь.

— Профессор.

Он и был тепловозным профессором. Постоянно что-то совершенствовал в механизмах огромной машины. В ТЧ-32 много лет исполнял обязанности «скорой технической помощи», чаще всего на расстоянии. Тепловоз, как и автомобиль, может в пути заупрямиться и отказаться дальше ехать.

— Звонят мне ночью, — вспоминает ветеран, — и я, в майке и трусах, разыскиваю схему, задаю несколько вопросов и даю рекомендации по оперативному ремонту. Чаще всего помогало.

— Николай Филиппович, материал выйдет перед Новым годом. Может, вспомните какой-нибудь новогодний курьез из прошлого?

— Ну, не знаю… Вот разве что этот. Дело было зимой. Едем со стороны Мостовой — и вдруг в луче прожектора видим зайца, который бежит перед нами по рельсам. Догоняем его, высовываемся с помощником из окон и кричим: «Куда ты, косой?»

Он слышит человеческие голоса и припускает быстрее. Мы опять его догоняем, опять кричим. Наконец, заяц устал, свернул в сторону и буквально кубарем покатился с насыпи. Сидит, отдышаться не может, и лапами передними по инерции двигает.

На пивзаводе хороший коллектив

Вот уже более пятнадцати лет Нерезов трудится на АО «Ржевпиво». Здесь ему нравится — и зарплата устраивает, и руководство к работникам заботливо относится.

— Мой в прошлом постоянный помощник, — объясняет Николай Филиппович, — дядя директора завода В. Пояркова. Так и попал сюда. Мастером в котельной работает молодой специалист Александр Юрьев. Вижу в нем себя — такой же пытливый, неугомонный, всем интересуется, во все вникает. Молодец.

Ну что ж, пока, к сожалению, не изобрели способа нестарения. Годы идут, Нерезов становится все старше. Но приходит новое поколение — и в нем есть достойные представители. Наследники. Это прекрасно. Напоследок — обещанный…

… Хэппи-энд

В 1987 году мне хотелось доказать в первую очередь себе, что мой материал про Нерезова получился вполне достойным. И я, сделав исправления и подписавшись собственной фамилией, отправил текст в… газету «Гудок» — всесоюзный орган МПС. Публикация «Пример молодым» появилась в «Гудке» 12 мая. Конечно, статью подсократили, но, в общем, текст оставили без изменений. Внизу стояло: «А. Симонов. Ржев». Я возликовал. «Гудок» так и остался единственной центральной газетой, где я печатался. Больше в федеральные СМИ ничего не посылал. Мне вполне достаточно ржевской аудитории.