Разговорчики в строю

То они придумают какое-то новое определение, то ответят чересчур заумно, чем введут в ступор спрашивающих взрослых. Антон и его друзья — не исключение. Когда Антону было два года, он частенько отвечал на вопросы соседки с серьезным выражением лица, используя замысловатые фразы. Соседка вздыхала: через год, чтобы с Антошей поговорить, придется пользоваться толковым словарем.

Дедушке с бабушкой он обычно отвечает так:

— Приедешь еще в гости, Антон?

— Да, конечно. Почему бы и нет?

«Замечательно», «Я считаю, что...», «Конечно» — фразы, которые ребенок использует в ежедневном обороте. Немалая заслуга в этом отца, который никогда с ним не «сюсюкал», с самого рождения разговаривая в своей обычной манере: «Антон, ты считаешь, что поступил логично?» Поэтому он похож на отца не только внешне, но и манерой общения. Мы с папой частенько шутим и между собой, и над Антоном. Кажется, чувство юмора у ребенка тоже потихоньку развивается. Недавно я пять минут пыталась понять, что на планшетном компьютере за сбой, куда пропал герой сказки, поросенок, и почему его не видно на экране. Тоша позвал меня со словами: «Мама, ну где же он, куда делся?» Пришлось перезагрузить устройство, включить игру заново. А он быстро хватает этого поросенка и утаскивает  за поле экрана. Поросенок снова пропал из виду, а ребенок смотрит на меня с хитрой улыбкой и жалуется: «Мама, теперь его снова нет!»

Друзья рассказали такую историю. Мама вечером пытается уложить ребенка спать: «Оля, пора уже! Смотри, сколько времени». Оля отвечает: «Нет, времени немного». Берет пакет, идет к часам: «Давай, я время спрячу».

Вторая Атошина подруга однажды назвала его по фамилии  отца. И не то что назвала, это она его так поругала. Как объяснила потом ее мама, ребенок просто скопировал поведение родителей во время ссоры, когда мама, разозлясь, называет отца не по имени, а по фамилии. Она и стала для ребенка примером обзывательства. Почему бы не обозвать так своего друга?

Сосед рассказал о мальчишках, которые бегали по улице, одному один год, второму — четыре. Младший залез в лужу и ковыряется там. Старший ему поучительно: «Дурак! Ты чего по лужам бегаешь?» Сосед вмешался: «Сам же в луже сидел еще год назад». Мальчик ему в ответ рассудительно: «Скажешь, тоже. Это когда было-то?»

Разговаривали с Тошей про бабушек и дедушек. Информация давалась сложно: ребенок, как центр всеобщей любви, никак не мог понять, что ЕГО бабушки и дедушки никто иные, как мамы и папы его РОДИТЕЛЕЙ. Он долго оспаривал наши родственные связи, у всех переспрашивал, но все-таки убедился, что у родителей тоже есть родители. И они, по случайному, но счастливому совпадению, как раз его бабушки и дедушки. «Антон, — спрашиваю, — а ты когда вырастешь, кем будешь, бабушкой или дедушкой?» «Я буду мужчином».

Детсадовский — возраст почемучек. Когда ребенку было полтора года, я переживала, что он не будет говорить. Как, ведь уже восемнадцать месяцев! А он только «ма» да «ба». Не иначе, немым вырастет… Зато сейчас, когда ему скоро четыре,  частенько думаю: «Ох, сколько можно говорить. Ну хоть бы минуточку помолчал». Постоянные вопросы, пересказ мультфильмов, рассказы, как провел день в саду. Некоторые мамы говорят, их дети не делятся тем, что делали в садике. Антон к таким не относится. Рассказывает все. Что ели, что он сказал воспитательнице. Спрашиваю у своей мамы: «Неужели я так много болтала в детстве?» Мама отвечает, что в этом возрасте все болтают. Рассказала, как один раз забрала меня после работы из сада, а я всю дорогу что-то говорила, говорила... Мама же в это время думала о делах, время от времени отвечая мне «ага», «угу». Но к одному моему вопросу этот ответ не подошел. И тогда уже я возмутилась: «Мама, ты что, меня не слушаешь?!» С тех пор мама старалась прислушиваться к моей болтовне. Стараюсь прислушиваться и я. Хоть кто-то должен разговаривать с ребенком, потому что бабушки и отец пасуют перед разговорами о Лунтике, паровозиках Чагингтон и фиксиках.