1929 год: дело В. Иголкина, сына священника

В июле 1929 года было возбуждено уголовное дело по обвинению 41-летнего ржевитянина В. Иголкина в обучении церковному пению и преподаванию церковнославянского языка подросткам в возрасте 9 — 15 лет. Этому предшествовала секретная депеша 29 апреля от начальника милиции губернии Соколова начальнику ржевского уездного административного отдела. Вот что она гласила: “По сведениям от церковников-старообрядцев г. Ржева, гр-н Василий Иголкин, проживающий по улице Смольной, 26, в Троицкой церкви, находящейся по Смольной улице, кв. 115, уже второй год обучает детей славянскому  языку, пению, преподает другие уроки. Обучаются у него 11 человек. В первой группе Анна Лебедева, Надежда Бирюкова, Павел Лелянов, во второй группе Надежда Глушкова, Мария и Василий Немиловы, Феоклиста Надеждина, Мария Бахлина, Ольга Поганкина и Агриппина Кудряева. Прошу принять меры и привлечь виновных к ответственности”.

Были допрошены дети, указанные в донесении. Так, 15-летняя Надя Глушкова показала: “… Что касается гражданина Иголкина, знаю его, так как хожу петь в Троицко-Старообрядческую церковь уже второй год. Этому пению учил Иголкин Василий Иванович. В настоящее время нас никто не обучает”.

Любопытны показания некоторых родителей. Вот что сказала следователю Мария Кудряева, мать 12-летней Агриппины: “ О том, что моя дочь учится пению, я знала, но мер к тому, чтобы не ходила петь, не принимала. Наоборот, посылала в церковь молиться и петь, лишь бы не ходила попусту на улицу. Учил мою дочь В. Иголкин без всякой платы”.

54-летний А. Немилов, отец 12-летней Марии и 11-летнего Васи, согласен с Кудряевой: “Считал как верующий, что ничего плохого, кроме хорошего, нет”.

Не признал себя виновным и Василий Иголкин, по профессии счетовод, сын священнослужителя. Он указал на допросе, что с детьми занимался “ради провождения времени”, без всякой системы и учебных пособий.

Тем не менее 28 июля 1929 года появилось постановление о предании В. Иголкина суду нарсуда 2 района по ст. 16-122 УК. Он обвинялся в том, что “… в интересах эгоистических чувств принял на себя руководство пением церковных песен, во­влек в таковое свыше десяти подростков, попутно обучая славянским буквам и их начертаниям…”

К делу приложен весьма любопытный документ — клятва свидетеля. Приведем ее полностью.

Торжественное обещание. «Будучи предупрежден судом об ответственности за ложное свидетельское показание, обещаю по чистой совести показать по этому делу всю правду и не утаить ничего мне известного, в чем и даю настоящую подписку».

Суд состоялся 16 августа 1929 года. В. Иголкин был признан виновным в религиозном обучении подростков. Его приговорили к одному году принудительных работ. Кроме того, суд счел необходимым возбудить ходатайство перед соответствующими органами, в частности, прокуратурой, о ссылке Иголкина.

Василий Иванович обратился с кассационной жалобой в ржевский окружной суд. Он указывает, что обучения культу не было: “Я, в сущности, являлся бесплатным регентом, управляя хором из любви к искусству”. Иголкин указывает, что служил добровольцем в рядах Красной армии, воевал на фронтах Сибири и под Пермью, сражался под Петроградом с Юденичем, тем самым доказав преданность Советской республике. Просит приговор отменить или смягчить.

Кассационная инстанция оставила приговор без изменения.