100 лет Семену Гудзенко

Родители дали ему имя Сарио, домашние называли Сарик, сменить имя посоветовал Илья Эренбург, когда взялся напечатать его стихи. Их наверняка слышали фанаты Высоцкого. Режиссеру Таганки Юрию Любимову пришла гениальная идея: в спектакле «Павшие и живые» Высоцкий сыграл две роли: поэта Гудзенко и Гитлера. Гудзенко-Высоцкий читает:
Но мы уж не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Новый номер «Нового мира», однако, говорит, что первое стихотворение Семена (скорее всего Сарио) напечатано в «Молодой гвардии» в 1937 году. К столетию гибели Пушкина журнал проводил конкурс. Школьника Гудзенко наградили поездкой в «Артек». А через четыре года он окажется в подмосковном пионерлагере вовсе не для отдыха.
Гудзенко и Левитанский учились в элитном московском вузе, в ИФЛИ. В институте философии и литературы преподавала профессура Серебряного века. В начале войны девятнадцатилетние однокурсники оказались в элитном подразделении НКВД. Они пришли добровольцами в военкомат. Спортивные ребята, крепкие, с парашютом прыгали, языки знают; обоих записали в отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН). Вчерашних ифлийцев обучили саперному делу, рукопашному бою, владению штыком, ножом; бойцы бригады действовали во вражеском тылу.
Бой был короткий. А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь
                                 чужую.
«Учебку» устроили в подмосковном пионерлагере. В октябре 41-го батальон должен был оборонять Белорусский вокзал в случае прорыва немцев в Москву. В одноименном кинофильме звучит песня о десантном батальоне на стихи Окуджавы. Булат тоже стал добровольцем в 18 лет. Песню в фильме «Белорусский вокзал» исполнила Нина Ургант, бабушка Ивана Урганта. «Вечернего Урганта» прикрыли. Иван схохмил по поводу войны на Украине — не всем понравилось. Наутро опомнился, начертал в инстаграме: «Страх и боль». А в ответ — тишина. Никто даже не хихикнул.
6 ноября 1941 года курсанты приняли присягу во дворе литинститута, а 7 ноября бывший второкурсник ИФЛИ Семен Гудзенко, правофланговый первой роты, маршировал по Красной площади на военном параде. В батальоне Гудзенко числился первым номером пулеметного расчета, Юрий Левитанский — вторым.

***
Из довоенного дневника Семена Гудзенко, 1941 год: «5 июня. Прошел дождь… Вздорная девушка, очень вздорная. 7 июня. Боги, боги! Как я грустил и тосковал. 8 июня. Удивительно смотрит, глаза округлив, глаза огрустив». А это вспоминает Эренбург в начале войны: «Утром в дверь моей комнаты постучали. Я увидел высокого грустноглазого юношу в гимнастерке… Потом мне говорили: «Вы открыли поэта». Нет, в это утро Семен Гудзенко мне открыл многое из того, что я смутно чувствовал».
Военный корреспондент Илья Эренбург в 1942 году прибыл под Ржев. Он писал: «Мне удалось побывать у Сталинграда… Но Ржева я не забуду». Гудзенко в Ржеве воевать не довелось, а из разрушенного Сталинграда он писал маме: «Я здесь в свободное время плотничаю…» Но это будет позже, а в январе 42-го в бою под Калугой из 27 бойцов ОМСБОН погибло 22. Семен остался жив, потому что командование оставило его в соседней деревне.
В феврале 42-го он получил осколочное ранение. Бригадный доктор записал: «Семен страдал терпеливо и мужественно». Друзья назвали ранение пушкинским. Врачу Гудзенко сказал: «Знаю, что ранения в живот обычно смертельны, прошу, не старайтесь меня ободрить». Семен выжил. Его признали негодным к строевой службе, служил в редакциях газет. День Победы встретил в Будапеште.
После госпиталя его направили в Москву. В столичном клубе писателей Гудзенко читает свои стихи. В Москве комендантский час, но у поэта два вечера в литинституте и  МГУ. Его стихами восхищаются Н. Асеев и П. Антокольский. Маме он пишет: «Я не думал, что так все это будет. Говорят, что два года не было столько народа». Он сочинял не только о войне. Критик, услышав его лирику, воскликнул: «Если бы вы мне не сказали про Гудзенко, я бы подумал, что это Гена Шпаликов!» Гудзенко читал вот это шутливое:
Когда устану от дороги
и выпью ключевой воды,
и замечательные ноги
спущу в прозрачные пруды.
тогда, водою отраженный,
впервые полюблю себя...
А это у  Шпаликова:
И от сырости осенней
Дрожи я сдержать не мог,
Вы упали на колени
У моих красивых ног.
Выстрел, дым, сверкнуло
                              пламя,
Ничего уже не жаль.
Я лежал к дверям ногами —
Элегантный, как рояль.

***
В мае 1942 года в центре Москвы, на Лубянке, Гудзенко попал под машину:

Мы врага такого одолели -
Никому б его не одолеть,
На войне ни разу
                             не болели,
А теперь случилось
                            заболеть…
 От травмы головы и от ранений он так и не оправился, перенес несколько операций. Умер в 1953 году тридцатилетним. Похоронен на Ваганьковском кладбище, через 17 лет там же похоронят Высоцкого.•