Вы чье, старичье?

Деревянное одноэтажное здание курьяновского дома-интерната для престарелых невелико. До организации дома для престарелых в 1999 году являлось участковой больницей. Сейчас тут проживают 25 дедушек и бабушек пенсионного возраста. Директор Галина Петрова рассказывает о вверенном ей заведении:

— С 1999 года мы были муниципальной организацией, а в 2005-м перешли под управление департамента соцзащиты. Проживающим оказываем социальные (крыша над головой, четырехразовое питание, одежда, предметы первой необходимости) и медицинские услуги. Есть лицензия на лечебное и фельдшерское дело. Заключен договор с ЦРБ — ежегодно к нам приезжают для проведения обследования врачи узких специальностей: хирург, окулист и другие. При необходимости возим людей на медицинскую консультацию в Ржев и Тверь — есть свой микроавтобус. На нем желающие посещают различные концерты в домах культуры Ржева. И нас артисты не забывают — недавно приезжала “Тальяночка”. Навещают с постановками ученики Артемовской и Есинской школ. Стараемся посильные мероприятия проводить сами, хотя это нелегко — основной возраст проживающих старше 70 лет. Более молодой контингент стараемся определить в ржевский дом-интернат: там и возможностей для самореализации больше, и есть вероятность найти спутника жизни. Уход за пожилыми людьми замечательный, благо кадровый состав позволяет — на 25 проживающих приходится 20 сотрудников. Работают люди из близлежащих (3-5 километров) деревень. Относятся к старикам как к родным — и телевизор вместе посмотрят, и телепередачи обсудят. Стараемся баловать проживающих, на дни рождения дарим цветы и небольшие сувениры. Проблем, конечно, хватает. В этом году снегом завалило, расчищать не успевали. Да и постоянные проверки расслабиться не дают. Нарекания в основном из-за недостаточной приспособленности помещения под потребности дома-интерната — здание изначально проектировалось и строилось для детского сада. Финансирование поступает как из областных источников, так и внебюджетное — 75% пенсии проживающих. Регулярно производим ремонт, например, в этом году отремонтировали процедурный кабинет. Полностью капитальный ремонт помещения произвести невозможно — некуда переселить проживающих.

Пока мы беседовали с Галиной Анатольевной, в комнате отдыха собрались постояльцы посмотреть на приезжих людей. Словоохотливая и энергичная восьмидесятисемилетняя Клавдия Ивановна Баландина гордится малой родиной:

— Я родилась в 1924 году в Пушкинских горах, близ Михайловского, в деревне Шевели. А в Ржев приехала к сестре, устроилась работать на льночесальную фабрику. Потом жила в Мончалове, помогала колхозу. Председателю сельсовета нравилось, как я работаю, а трудиться начала с десяти лет, руки у меня были ловкие, к земле привычные. Из армии вернулся суженый, сосватали меня. Четырех детей народили — трех сыновей и дочь. Один сын в Муравьеве живет, второй в Москве, третий — инвалид. А завещание я подписала дочке и внучке, они в Ржеве живут. На выходные меня к себе берут, на праздники. А тут хорошо, ходят за нами и кормят разнообразно. Что нам еще надо, у молодых под ногами толкаться?

Галина Тарасовна Ломакина, последняя поступившая в интернат, живет здесь уже пять лет.

— Жизнь прожита несладкая, — плачет она. — Сама я родилась на Украине, в Винницкой области. В войну под Смоленском ранило брата, он забрал меня жить к себе в Ашхабад. Вышла там замуж, родила троих детей. В Ашхабаде было тяжело. Дети плохо переносили жаркий климат, болели. После смерти мужа беды посыпались одна за другой. Хотели перебраться в Подмосковье, а жизнь распорядилась так, что оказались в деревне Орехово Ржевского района. Пережила смерть двоих сыновей, а дочь осталась в Ашхабаде. Так я оказалась одна. В ореховском доме не было воды, трубы разморозились. А люди там хорошие, помогали, чем могли. Да что я буду их нагружать — я ведь самостоятельно даже дров принести не могу. Так оказалась тут.

Виктор Андреевич Лобода, один из четырех проживающих мужчин, в доме-интернате пять лет:

— Нормально тут живем. А где еще, кому мы нужны? Вот только, — вздыхает, — в самоволку не отпускают.

— За самогонкой его не пускают, за самогоночкой, — охотно поясняют бабушки. — Уж больно громко кричит выпивший. А трезвый — хороший, и нам помогает. Все равно момент улучит — и выпьет.

— А то! — гордо отвечает Виктор Андреевич. — Что ж я, не мужик?

— Вот они какие, — улыбается Петрова, — как дети малые. И капризничают, и не всегда слушаются. Все разные. Кого-то родственники навещают, поддерживают. А к одной бабушке племянница приходит в день пенсии. Сидят с тетей, делят по-родственному последние рубли.

Хорошо в комнате отдыха. Со­временная мебель, уютная домашняя скатерть, большой телевизор, стеллажи с книгами, изобилие комнатных растений. Опрятные улыбающиеся бабушки. А в глазах — растерянность и тоска. Вроде делали в жизни все правильно — честно работали, вырастили успешных детей. За что им это — уход, забота внимательного персонала, четырехразовое питание с включением фруктов и соков, мягкие кровати с казенными покрывалами?

Берегите родителей.