В частном порядке. Детективная повесть.

Продолжение. Начало 21 сентября.

Серова села на черный офисный стул из «Стальмебели», пристроила на коленях дорогую сумочку и заговорила:

— 15 августа погиб мой муж, Вячеслав Евгеньевич Серов. Он упал с третьего этажа. В милиции и прокуратуре считают, что это несчастный случай. В возбуждении уголовного дела отказано. Я уверена, что Вячеслава сбросили и хочу попросить вас провести свое расследование.

Ее голос звучал жестко и твердо. Она явно не была похожа на неутешную вдову.

— Елена… простите, как вас по отчеству? — обратился к посетительнице Зорин.

— Елена Валерьевна.

— Елена Валерьевна, какие у вас основания считать, что смерть вашего мужа была насильственной?

— Сейчас поясню. Во-первых, что ему было делать на балконе? Тем более, шел дождь.

— Он курил?

— Да. Но делал это в помещении — в пепельнице было много окурков. Во-вторых, падение с третьего этажа редко приводит к смерти — а он сломал шейные позвонки.

— Упасть можно по-разному.

— Я и говорю — если бы просто сорвался, в худшем случае, сломал руку или ногу. А здесь летел чуть ли не головой вниз… Там есть еще обстоятельства, я расскажу, если вы возьметесь за это дело.

— Елена Валерьевна, разрешите один вопрос. Где в это время находились вы?

— С ребенком в Турции. Первый раз за два года взяла отпуск — и на тебе. Пришлось срочно возвращаться по телеграмме. Если бы оставалась в Ржеве, может, все было бы по-другому.

— Ну что ж, мы сделаем все, что в наших силах. Сейчас вам нужно будет пройти к моему заместителю и оформить договор. Потребуются определенные затраты.

— Я заплачу столько, сколько будет необходимо.

— А потом вы вернетесь ко мне, и мы поговорим с вами более детально.

Спустя примерно час, когда предпринимательница ушла, Зорин созвал своих сотрудников на совещание. На двери была вывешена табличка: «Извините, сегодня приема больше нет».

— Значит, так, — начал доклад Михаил Васильевич. — Пока предпринимательница Елена Валерьевна Серова грелась с дочерью на солнце в Турции и принимала морские ванны, у нее в Ржеве погиб муж: упал с третьего этажа.

— Как он так умудрился? — поинтересовался Глебов.

— Смерть наступила от перелома шейных позвонков, то есть летел Вячеслав… э-э-э... — он заглянул в свои записи — …Евгеньевич как-то необычно.

— Как Доцент в «Джентльменах удачи», — вставил Лешка, — когда его с лестницы спустили. Только тот в снег головой торнулся, а этот в асфальт.

— Ну, асфальта там не было, — дал справку Зорин, — скорее, грунт. Летом перед домом велись какие-то ремонтные работы, оставлены крупные камни. Один из них и стал роковым для Серова.

— Что за дом? — спросил Конусов.

— Дом по Театральному проезду, средний подъезд. Квартира принадлежала лично Серову, жена и дочь там не появлялись.

— Они что, отдельно жили?

— Их семейная жизнь отличалась своеобразием. Когда-то они работали на одном заводе: Елена — технологом, она закончила наш маштех, а Вячеслав — фрезеровщиком. Его зарплата была вдвое больше, и это супруга более чем устраивало: он считал, что мужчина должен быть в доме добытчиком. Жили они как раз по Театральному проезду с его матерью. Потом наступила эпоха перемен, деньги на заводе платить перестали. Серовы уволились, но он так и не смог толком устроиться — мотался с одного места на другое. А она сначала пошла торговать, потом, проявив в этом деле способности, стала успешной предпринимательницей. К тому же у нее сложились хорошие отношения с председателем комитета по имуществу — они были знакомы еще по заводу. Серова сейчас хозяйка четырех торговых точек, и продовольственных, и непродовольственных, а муж полгода назад отправился на заработки в Москву.

— Она что, не могла его у себя устроить? — хмыкнул Лешка.

— Нет, отказался наотрез. Сказал: «Не хватало, чтобы жена была у меня начальником». Когда она стала богатеть, их семейная жизнь дала серьезную трещину. В 2002 году Серова приобрела четырехкомнатную квартиру на «кранах», но Серов отказался там прописываться. Мотивировал тем, что в доме по Театральному проезду прошло его детство, и он хочет, чтобы в паспорте оставался именно этот адрес. Его мать два года назад умерла, так что квартира осталась со всей обстановкой — Серова в свое жилье купила все новое, сделав капитальный ремонт.

— Так они жили вместе или нет? — уточнил Глебов.

— Насколько я понял, до отъезда в Москву Серов жил все-таки в основном в новой квартире — он очень любил дочь. Но время от времени уходил на Театральный проезд. Говорил: «Человеку иногда нужно оставаться одному».

— Да он философ, — заметил Конусов.

— Философ, не философ, но в середине августа Серов вернулся из Москвы и поселился именно в квартире по Театральному проезду, с балкона которой и состоялся его роковой полет. Короче, сегодня вечером идем осматривать место происшествия. А потом решим, что делать дальше.

— Только бы не пришлось, — заметил Глебов, — искать черную кошку в темной комнате.

* * *

Надя

Ни в какую Челябинскую область она не поехала, стали жить у его родителей. Работали оба на «Пожтехнике». Спустя девять месяцев родилась Аня. Надя погрузилась в пеленки-распашонки, не обращая внимания ни на холодные отношения с тещей, Зинаидой Викторовной, ни на то, что муж вечерами все чаще уходил из дома.

— С тобой скучно, — заявлял он ей, — ты не творческая натура, поговорить не о чем.

Сначала она воспринимала это как шутку, но потом, когда супруг со своих «творческих» вечеринок стал приходить злой и «под шафе», устраивал скандалы, не обращая внимания на родителей и маленькую Аню, которая просыпалась от его криков и плакала, довольно резко с ним поговорила. Сказала, что если он не прекратит, уйдет на частную квартиру.

С детства Виктор неплохо рисовал и после окончания техникума увлекся живописью. Наде его картины нравились, а еще приятнее было пользоваться разделочными досками, расписанными руками мужа. Он стремился стать своим в кругу торжокских художников, но над ним посмеивались, называли его творчество «любительщиной». Именно это раздражало его и заставляло искать отдушину в алкоголе. «Ничего, я им еще докажу», — повторял он.

Когда Ане исполнилось четыре года, им дали двухкомнатную квартиру. На какое-то время их жизнь наладилась. Он принялся создавать интерьер нового жилья в соответствии со своим «художественным вкусом». Однако это ему быстро надоело, и он ограничился кухней. Вскоре перевелся на работу вахтером, где платили немного, но у него оставалось больше времени для творчества. Работы Виктора приняли для участия в паре местных выставок, и глаза его загорелись. Когда Надя сообщила ему, что беременна, он пришел в восторг: «Очень хорошо, будет сын, продолжение фамилии, наследник».

Однако после рождения Никиты выяснилось, что нужен он только Наде. Виктор почти не помогал; не хотел, как он объяснял, «погрязнуть в быту». Она не жаловалась. Тянула семейный воз, растила двоих детей. Денег постоянно не хватало. Его пригласили работать в оформительскую мастерскую. Материально стало полегче, но Виктор вновь запил. Во хмелю он был плохой, скандальный, несколько раз даже ее ударил. Жизнь их на многие годы превратилась в «совместное существование».

… Поезд меж тем остановился в Волоколамске. Пассажиры спали, в вагон зашли несколько человек, устроились — и опять все затихло. Сосед через проход проснулся от шума, потом снова закрыл глаза и захрапел. Виктор тоже храпел, причем, что характерно, именно когда засыпал пьяным. В последнее время он все больше кричал на детей — они ему мешали; с ней почти не разговаривал. Сейчас она понимает, что их расставание принесло облегчение и ей, и детям. Но когда это случилось, у нее был шок. И опять, как со свадьбой, не обошлось без мистики.

Виктор ушел в декабре, а уже с осени в их квартире стали происходить странные вещи. Началось с хрусталя. У них его была целая горка: рюмки, стаканы, конфетницы, вазы, розетки. Что-то осталось у Нади со спортивных времен, что-то подарили на свадьбу, что-то приобрели позже. Однажды ночью стеклянная полка с хрусталем непостижимым образом наклонилась, дверцы шкафа открылись, — и весь хрусталь сполз на пол. Казалось, посуда, упавшая с высоты более метра, должна произвести достаточный шум, чтобы они с Виктором проснулись — спали-то в этой же комнате. Но ни она, ни он ничего не слышали. Увидела Надя разбитый хрусталь только утром. Причем содержимое полки превратилось буквально в пыль. Не осталось ни одного крупного фрагмента ни от огромной вазы, подаренной ей за победу в первенстве области, ни от самой мелкой рюмочки. Сохранился единственный небольшой стаканчик. Когда Надя подметала веником хрустальную пыль, подумала, что случившееся — не к добру.

Затем у них завелись крысы, хотя никогда их не было. Грызуны поселились в квартире, шумели, мешали засыпать. Не боялись ни отравы, ни мышеловки, ни взятой у соседей напрокат кошки. Вели себя нагло и бесцеремонно, постоянно грызли и шуршали. Знающие люди сказали, что крысы кого-то выгоняют из квартиры. А тут еще Наде стал сниться один и тот же сон: супруг идет впереди, а она не может за ним успеть, как ни старается. Виктору про приметы и сны не говорила — он бы поднял ее на смех. Но вдруг, в один из декабрьских дней, объявил, что полюбил другую женщину и уходит к ней.

Другая оказалась старше его, часто заходила в художественный салон, где они и познакомились. Купила несколько его картин, чем, видимо, окончательно сразила. Богатая вдова, зам. директора завода. К тому времени Анечке уже исполнилось восемнадцать, а Никитке — тринадцать. Дети очень помогли ей тогда, утешали, подбадривали, старались быть особенно чуткими и послушными. А пять месяцев спустя они продали квартиру и уехали в Москву.

* * *

К семи вечера — раньше Серова не могла — они собрались перед подъездом того дома, где случилось несчастье. Владимир Глебов и Алексей Конусов приехали на своих автомобилях, а Зорин — на общественном транспорте. Он старался поменьше передвигаться на машинах, почаще ходить пешком, поскольку был полным. Если выражаться по-спортивному, набрал лишний вес. Подняться даже на третий этаж было нелегко — возникала одышка. Михаил Васильевич, сколько себя помнил, собирался заниматься физкультурой, например, купить велотренажер. Но благие намерения не осуществлялись — не хватало времени. Дела, дела, будь они неладны… Разделение обязанностей в их фирме было такое: Глебов и Конусов в основном добывали фактуру, а Зорин полученные данные анализировал. Но сейчас Михаил Васильевич решил лично поучаствовать в осмотре места происшествия, благо вечер был ясным и безветренным.

Возле подъезда сидели кошка с котенком. Серова позвонила Зорину на сотовый и предупредила, что чуть задержится. Глебов, единственный курящий из них троих, достал сигарету.

— Я пообщался с ребятами в милиции, — сообщил Лешка, — сказали, что никакого там криминала, непонятно, чего жена мутит.

— Кто обнаружил тело? — спросил Глебов.

— Собачник. Пошел гулять — пес заскулил, залаял. Шел дождь, прохожих почти не было.

— Значит, никто не видел, как он летел? — сделал вывод Глебов.

— Получается, что так. Или плохо искали. Но соседи посторонних не заметили.

(Продолжение следует).