Посетив военкомат, испытал ностальгические чувства. Словно вернулся в молодость. Обстановка 70-х — 80-х сохранилась в неприкосновенности.

«Завтра — учебная тревога, — предупреждает командир роты. — Через 45 секунд после подъема вы стоите в строю, через девять минут рота в полном обмундировании, с оружием, должна выстроиться перед казармой. А сейчас отбой».

Утро, плац, холодный октябрь. Теплые шапки, бушлаты от Юдашкина, трехпалые перчатки. Пока терпимо, только мочки ушей приходится прижимать к теплому воротнику: то с левой стороны, то с правой. От этого колонна выглядит скособоченной. Еще бы, стоим без движения уже сорок минут. Наконец, звучат команды: равняйсь! смирно! Сегодня провожаем домой еще пятерых. Вглядываюсь в их лица: одни суровые, другие торжествующие. Парни отслужили, каждый получил, что заслужил — в том числе рекомендацию для поступления в вуз на внеконкурсной основе. Между тем начальство заканчивает долгую речь под пронизывающим ветром: «… Не забудьте, выйдя из части, закупить побольше коньяка и употребить в метро, чтобы потом звонили из какого-нибудь ОВД Кунцево и просили эвакуировать невменяемое тело».

Уход дембелей — позитив и для нас, отслуживших по нескольку месяцев. Потому что порой после однообразных дней сурка возникает ощущение, что ты тут навечно. Пожимая руку дембелям, радуешься: и у меня будет так.

Основное правило армии — безобразно, но однообразно. Сколько себя помню, старался чем-то отличаться от окружающих. Дырявил джинсовые шорты, заплетал косичку за ухом, когда все стриглись коротко… в армии все должно быть одинаково. Бирки на одежде, клеймение, размещение полотенец на дужке кровати (2 см от левого края, сложены пополам разрезом к окну), тапки под кроватью, предметы в тумбочке, табуретки по линии. Однако любое действие рождает противодействие. Есть множество мелочей, за счет которых старший призыв отличается от новобранцев. Последним, в частности, негласно запрещается стричься под две насадки: рано. Бляха у старослужащих сверкает, отполированная пастой гоя, у молодых она блекло-зеленая. У стариков форма сидит как влитая, у молодых мешком. Моя бляха отполирована, но покрыта с одного края царапинами от соприкосновения с барабаном. Освоил барабанный марш, теперь шествую впереди подразделения, выстукивая ритм. Каждый поход в столовую — мой маленький бенефис.

Легче всего в армии незаметным. Есть ребята, которые ухитряются быть невидимками. Сложных задач перед ними не ставят, проблем с «нагарами» не имеют. Отслужил — никто не вспомнит, что был такой солдат. Тяжелее приходится двум другим категориям. Назовем их ответственными и недисциплинированными. На первых взваливают основной груз, они получают втык, потому что все успеть выполнить нереально. Вторые — отнюдь не злостные нарушители. Просто служба — не их дело, поэтому залетают по мелочам: опоздал в строй, плохо почистил обувь, недобросовестно выполнил задание. К тому же в армии популярно выражение: это надо сделать к утру. Будешь ли ты при этом спать и успеешь ли даже к утру, никого не волнует.

Впрочем, есть еще один вид военнослужащих-срочников — «мазаные». Они получают звания, лучшие должности, не имеют проблем с увольнениями и отпусками. Добиться этого можно, имея влиятельных родственников в армейской среде или много денег. Подарками или пухлым конвертом можно решить многие армейские проблемы. Например, знаю нескольких ребят, которые заплатили, чтобы оказаться в моей части. только не ожидали, что служба в Москве так непроста.

Скоро экватор моей службы. Быстро ли пролетело время? Теперь уже не вспомню момент, после которого дни слились в сплошную серую полосу. Когда, сравнивая два понедельника, не угадаешь, какой из них был раньше. Но понятно, что вторые полгода легче. Хотя бы потому, что закончится прессинг дедов, который похлеще офицерского.