Полвека матчу Спасский-Фишер

Матчу века, как его предвосхитила пресса, Высоцкий посвятил две песни. Поторопились и журналисты, и Владимир Семенович, потому что борьбы не получилось. Высоцкий уверял, что песни написал еще до начала поединка. Спустя много лет на телепередаче у Малахова Спасский отрезал: «Фишер меня разгромил». А по поводу песен он признался, что они тогда на него впечатления не произвели. Дескать, произошла драма, а у Высоцкого — сплошное зубоскальство. Но тут же Борис Васильевич поправился, мол, всегда ценил уникальный дар таганского артиста, певца, поэта. Сожалеет, что они не встретились, хотя должны были пересечься — оба женаты на француженках, обе жены — Марины. Очередная супруга Бориса Васильевича, дочь белогвардейского генерала, деникинца, работала в торгпредстве Франции в Москве. У того же Высоцкого: «Да, у меня француженка жена, но русского она происхожденья».
Матч 1972 года Спасский продул Фишеру с треском. Свои условия, заведомо не выполнимые, невыносимо капризный американец начал выдвигать задолго до начала поединка. Самым оригинальным было требование играть до десяти побед без учета ничьих. Двадцать лет спустя такой матч между ними же состоялся, и Фишер снова разгромил соперника со счетом 10:5 при 17 ничьих. А в 72-м для Спасского все началось обнадеживающе. В первой партии Бобби в эндшпиле зевнул слона и проиграл. На вторую партию он не пришел, и Спасский повел 2:0. Увы, Борис Васильевич выиграет еще всего одну, одиннадцатую встречу, а проиграет семь. Итог 12,5:8,5 при 11 ничьих — досрочная победа Фишера: 21 партия вместо 24.  
В те годы в шахматы у нас играли везде и всюду, в любом дворе, в том числе и нашем ржевском, на Пархоменко, 3. В шестиквартирном бараке проживало три Анатолия. Первый дядя Толя давал мне читать редчайшие по тем временам шахматные книжечки. Второй во время матча сыпал соль на рану: «Что-то твой Спасский опять Шиферу продул». Причем, дядя Толя Второй не мог слышать песню Высоцкого, в которой американца Фишера наш певец окрестил Шифером. Третий Толик катал нас, пацанов, на ЗИЛе-самосвале от дома до Больничного городка. На этой крутейшей машине он приезжал домой обедать. В кабине на ветровом стекле красовался портрет Спасского, когда он со второй попытки отобрал корону у Петросяна. Вот что популяризация животворящая творит! Не Сталина в кабинах развешивали, а шахматистов.  
Сегодня американцы повсюду играют в шахматы. И результат налицо. Кого только нет среди штатовских граждан, реально претендующих на шахматный трон — армянин Левон Аронян, итальянец Фабиано Каруана, китаец Уэсли Со, да и наш бывший соотечественник Гата Камский еще не повесил свою доску на американский гвоздь. В интернете попалась картинка: на какой-то авеню молодая особа за шахматной доской рубится навылет то с негром, то с белым; не уступила она и нашему эмигранту, бывшему мастеру спорта СССР. Вот это популяризация! Интересно, есть у них звание «Мастер спорта США»?
Гроссмейстер Борис Гулько, ныне проживающий за океаном, на сегодняшний день единственный, кто смог стать сначала чемпионом Союза, а потом и Штатов. А вот Спасский, уехавший во Францию, кажется, не стал французским чемпионом. Борис Васильевич десять лет назад вернулся в родные пенаты. Забросил шахматы, покинул жену, потерял спортивную форму. Приобрел только два инсульта и огромный интерес со стороны коллеги Андрея Малахова (Спасский окончил журфак ленинградского универа).  Да, давненько наши гроссмейстеры не надевали на головы мировую шахматную корону, а  на шеи — лавровые венки. Говорят, этого трофея —листьев лавра — в венке было так много, что надолго хватало первой, второй, а то и третьей чемпионским женам для приготовления первых и вторых блюд.
Спасский менял не только места жительства, жен, но и тренеров (Владимир Зак, Александр Толуш, Игорь Бондаревский). Последний тренер якобы сказал своему подопечному: «Тобой слишком интересуется КГБ, мотай отсюда (из Ленинграда)». Как будто в Москве, куда отправился Спасский, этой всесильной организации не существовало. Впрочем, Борис Гулько, один из авторов нашумевшей книги «КГБ играет в шахматы» поясняет: Борис Васильевич был головной болью для грозных органов. А церемонились они с ним, потому как фигура шахматного чемпиона мира у нас в стране являлась неприкасаемой. Тому же Гулько семь лет не давали разрешения на выезд (о Корчном и говорить нечего), потому что они не стали чемпионами мира. А с чемпиона Спасского — как с гуся вода.
Мировую корону у Петросяна он отобрал в 1969 году, а в 1971-м председатель спорткомитета СССР ржевитянин Сергей Павлов в секретной докладной сообщал о Спасском: «Не критически относится к своему поведению, допускает незрелые высказывания, нарушает спортивный режим, не проявляет должного трудолюбия». Но с Бориса Васильевича взятки гладки. Вот он в Дубне выступает перед учеными. Задают ему вопрос: «Кто ваш любимый писатель?» Ответ молниеносный: «Как кто? Конечно, Солженицын!» Мог отмочить и кое-что похлеще, такое, отчего сверхсвободный Шорт изумленно открывал рот. Тот самый англичанин, что поставил крест на карьере Карпова (помнится, статья называлась «Шорт бы его побрал»).
А еще Спасский не подписал письмо с требованием освободить Анджелу Дэвис, смуглокожую американскую коммунистку. Ошарашенные репортеры завыли: «Вай!» (по-английски — почему?) Борис Васильевич, издевательски улыбаясь, пояснял: «А вдруг эта дама и правда преступница?» Не поставил Спасский свою подпись под требованием осудить невозвращенца-отщепенца Корчного. И, наоборот, подписал «Письмо 5000» в адрес генерального прокурора России с требованием: «Возбудить дело о запрете в нашей стране всех религиозных и национальных еврейских объединений, как экстремистских». Заметим, отец его — Василий Владимирович Спасский, мама — Екатерина Петровна, в девичестве Петрова, дед — священник (отсюда и фамилия).   
Спасскому принадлежат несколько шахматных рекордов: самый молодой перворазрядник (10 лет), кандидат в мастера (11 лет), мастер (15 лет). А этот рекорд растет день ото дня: Борису Васильевичу — 85 лет, и он самый пожилой из ныне живущих чемпионов мира.•