Подработка

«Единички на всех четырех моих монетах,
Вот мой автобус — еду, еду, еду».
(ВИА «ЧаппА»)

Да, бывало такое. Несколько раз у меня имелось 30 рублей на три дня, из продуктов — одни макароны. А бывало и 2000 на руках — и сразу столько планов... В результате не хватало ни на что. По-настоящему разумно тратить деньги у меня стало получаться сравнительно недавно. Плюс к тому для меня теперь не проблема найти какую-нибудь студенческую работу. Сейчас, например, я работаю в боулинг-клубе. График, конечно, изнурительный, с 12 дня до 6 утра, 18 часов заниматься однообразной несложной работой. 500 рублей смена. Зато бесплатное трехразовое полноценное ресторанное питание, что для студента немаловажно.

Сейчас 00.08 ночи, осталось досидеть часов до пяти. Потом можно сваливать, метро открывается в 5.48. Сегодня понедельник, в гардеробе висит одинокая курточка, больше никого. Что-то есть уже охота, обед был в 18.00, а ужин только в 02.00. Захожу в столовую.

— Слушай, — обращаюсь к повару лет тридцати, — ничего нет похавать?

Подходит. Передо мной появляется нечто на сковороде.

— Рыбу будешь?

— Буду, — отвечаю с готовностью.

Рыбы достаточно много, четыре крупных куска

— А всю можно взять?

—- Бери.

Нашел еще свежего батона и сладкого чая. Классно.

К работе я основательно подготовился: взял с собой радио, плеер, книги, кучу дисков, свежий Rolling Stone. Но сейчас откровенно скучно. Побродил по помещению, пиная скомканную золотинку от шоколадки, поотжимался на двух стульях...

Время 02.00. Типа ужин. Дали порезанные колбасу и сыр, еще тазик вкусного салата. Я с собой прихватил. Еще три часа, а что делать — ума не приложу. Народу — ни души. Прогулялся по холлу. О, аппарат для вытягивания игрушек! Игра — 10 рублей... Сунул десятку — не принял. То же самое с другой. «Хрен с тобой», — думаю, сунул полтинник. И ее не захотел. А одна игрушечка уж очень мне приглянулась. Начал осматривать замок. Обычный, безо всякой резьбы, просто ключик особой формы нужен. Попробовал вскрыть монетой. Потом иголкой. «Вилка же есть!» — меня охватил азарт.

Через час я согнул в мясо две вилки из столовой, скрепки, три стержня от ручек. Замок выглядит неважно, однако держится стойко. Ни в какую просто-таки! «Сволочь!» — самолюбие было не на шутку задето, но я решил оставить настрадавшийся от моего вандализма аппарат до следующей смены.

Позвонил лучший питерский друг, сказал, что собирается на теннис Peterburg Open, предложил мне. Ясное дело, я согласился. Билеты — 200 рублей. В ложу VIР, где сидели Матвиенко, Тарпищев и Фетисов — 30.000 рублей. Финал одиночного разряда (Йохансон — Кифер) был достаточно интересен. Заслуженно победил Йохансон. Я ни за кого не болел, просто смотрел. Наши (Давыденко, Южный) бездарно вылетели. А вот на «парном» финале было невообразимо скучно, хоть там играл белорус Мирный. Его пара, кстати, проиграла каким-то словакам, о которых я никогда в жизни не слышал, хотя теннисом интересуюсь давно.

У меня две новости. Как водится — хорошая и плохая. Хоро-
шая: седьмого числа у клуба, где я работаю вот уже третьи сутки, день рождения. Будет корпоративная вечеринка. Так теперь называется официально разрешенный процесс распития спиртного. Я себя, естественно, вписал туда. А вот тут-то и плохая новость: администратор сказал, что хотя и «все свои», но за одежкой все равно нужно будет приглядывать, а смена выпадает моя. Отлично! Все будут развлекаться, а Дима будет на это смотреть.

Седьмое, 20.30. Уже бродят по маршруту туалет-дискотека-курилка пьяные лица, в основном охранники, секретарши, да еще несколько явно «проведенных». Что-то совсем мне не весело. Вдруг слышу высокое бабье: «Диму-у-уля! Ди-и-му-у-уля-я!!». «Да, я здесь» — кручу в непонятках головой по сторонам и вижу: идет Татьяна (одна из сменщиц, ей около 50-ти), уже, видно, попавшая под пару стопок.

—- Димуля, тебе, наверное, здесь скучно одному-то?

— Не то слово!

— Давай я тебе из зала принесу чего-нибудь? А может, тебе, — она заговорила сдавленным шепотом, — водочки?

— Несите, что есть.

Сказано-сделано. Татьяна нетвердой походкой подгоняет мне полпивного стакана томатного сока (куда мне его столько?), две булки с джемом, пару ломтиков картошки с селедкой на каждом и стопку холодной водки. «Да ладно, — думаю, — все повеселее будет». Выпил, заел картошкой. Вкус ужасный, напиток явно паленый. Теперь уже наплевать: я уверенно направился «туда, где пьяно и людно». Это помещение, не очень большое, но уютное, начиненное кожаными диванчиками, мини-сценой, танцполом.

Подошел к бару:

— Вино есть?

— Нет, закончилось, — отвечает бармен (врет, конечно). — Есть пиво.

— Давай.

На этикетке крана написано Heineken, но вкус совершенно не тот, к тому же пиво разбавлено. Сижу, потягиваю, налегаю на бутерброды. Кто-то вдруг хлопает по плечу. Оборачиваюсь: Саня-грузчик, изрядно пьяный. Жест бармену — перед нами две стопки горькой. Отказаться невозможно: бац-бац.

Лицо перекашивает, жидкость ртутным пятном оседает в желудке, ощущение противное до ужаса. Все обильно заливается опять же разбавленной колой. Саша прикольный, в принципе, собеседник, но не сейчас. Он говорил мне что-то минут десять, и смысл его речи был таков: «Я пришел сюда нажраться». Ему это практически удалось. Я пошел дальше, Саша этого не заметил, продолжая бубнить что-то, вперив мутный взгляд в стойку бара.

Потом заиграла нормальная музыка, мы полезли на танцпол. На сцене две симпатичные девушки устраивали профессиональный лесбо-стриптиз...

Из зала я выбрался в начале первого — нужно было в туалет. Саша уже трупом валялся перед баром, повалив два стула. Оттащили его на диван. Он все-таки добился своей цели.

— Дима, а что, метро закрыто уже? — спрашивает Татьяна, устраивая себе кровать из четырех стульев, доски и курток.

— Нет пока.

— Куда тебе ехать?

— На «Чернышевскую».

— Давай быстро домой! Нам все равно спать, мы присмотрим.

— А чего вы домой не идете?

— Я бунтую...

Против кого она бунтует, уточнять не стал. Действительно, люди уже расходятся, так что сидеть тут еще пять часов нет никакой мазы. Я быстро собрался: побросал в рюкзак избранные рассказы Хемингуэя, том Гумилева, пустой стакан из-под колы, вязаную корзинку с вкусными пирожками — короче говоря, все, что плохо лежало; попрощался с теми, кого встретил, и ушел. По дороге в вагоне услышал такой диалог:

— Диван я уже опробовал.

— В каком смысле?

— В прямом. Гы-гы!

— Опробовал, да? Ну как, все нормально? Отчищается хорошо?

Минут пять я смеялся так, что на меня начали коситься. И что это на меня нашло?