Признайте наше жилье ветхим!

В редакцию обратилась Оксана С., жительница поселка мебельного комбината. “В доме № 3 по улице Лесозаводской, — пишет автор, — нет воды, туалет находится на улице, отопление печное. Дом 1946 года постройки возведен по принципу «засыпных» стен, в которые трудно даже забить гвоздь, они крошатся под пальцами. Приезжайте, посмотрите, в каких условиях растут наши дети!”

Приехали, посмотрели. Обидно все-таки, что в таких уникальных уголках природы, как район мебельного комбината и Нижний, да и Верхний бор, люди живут в условиях коммунального неустройства. Хотя — посмотри сквозь розовые очки, и можно увидеть районы престижной застройки. Так и просятся сюда аккуратные таун-хаусы с выщипанными, как брови супермодели, газонами. Нижний бор уже начали осваивать, а вот до поселка мебельного комбината цивилизация, похоже, дойдет не скоро. Хотя жаль, природа здесь красивая, подъезд удобный. Зато, как памятник эпохе так и не развившегося капитализма, высится дом № 21 по Лесозаводской, куда ушлые «мальчики» переселяли граждан, пропивших благоустроенное жилье. Окна заколочены, стены покосились — хоть фильм ужасов снимай.

Лесозаводская, 3 по сравнению с ним выглядит просто образчиком благоустройства. Хотя полы в нем гуляют, как клавиши пианино, даже от легких шагов ребенка, а на потолке — желтые пятна подтеков.

— Глядите, прямо на электрощит течет, так и до короткого замыкания недолго, — показывают жильцы антидостопримечательности.

— 37 лет тут живу, и ни разу ремонта нам не делали, — добавляет одна из собеседниц. — А подъезд отремонтировали, потому что дочка замуж выходила, я просила слезно…

— Подъезд вам отремонтировали, потому что он в плане стоял, — отвечает начальник участка. — И не надо ругаться. Я тут семь лет работаю, в каждом доме делаем, что можем. Сейчас бригада работает на Осташковском, ремонтируем подъезды. Жилой фонд такой: хотели дверь поменять, проем осыпался…

— Квартплата в подобных домах — порядка 150 рублей в месяц с каждой из восьми квартир с учетом всех льгот. Посчитайте, какие получаются сборы за годовое обслуживание, — комментирует В. Копосов. — А капитальный ремонт по данным постройкам принят не был. Сейчас пошлем вышку, сверху посмотрим, как идет прилегание шифера. Что сможем, постараемся подлатать. Но ремонта крыши с полным перекрытием шифера и сменой балок и обрешетки ждать бессмысленно.

— Вы нам хотя бы помойку вывезите, выгребная яма год стоит! В прошлом июле софу выкинула — до сих пор там лежит.

— А зачем же вы софу выкидываете? Это крупногарабитные отходы, не бытовые. Поэтому и не успеваем вывозить все придомовые ямы — навалено столько, что в два больших контейнера еле помещается.

Такие дебаты между коммунальной организацией и жильцами могут быть бесконечными. По сути, жильцам дела нет, каким образом коммунальщики станут приводить в порядок их дома. Им просто хочется человеческих условий быта. И самое оптимальное — расселение таких «памятников послевоенной архитектуры», которых в городе много. Нет ничего более постоянного, чем временные трудности, — эта поговорка в Ржеве оправдывается в полной мере.

— Семьдесят, если не 90% ржевского жилья можно признать ветхим, — говорит Копосов.

И действительно, в столице уже вряд ли найдешь хрущевки, в которых обитает значительная доля наших земляков. Да и в Твери их расселяют и сносят. У нас программа «Ветхое жилье» тоже работает. Хотя знающие люди говорят, что она далеко не вечная. Вполне возможно, что прекратит свое существование на федеральном уровне в ближайшие годы — карман страны не резиновый…

На нынешний год программа «Ветхое жилье» уже сформирована — заявку подавали еще в конце прошлого года. Понятно, что городские власти старались расселить в первую очередь строения в центре. Но у дома № 3 по Лесозаводской, как заверил глава А. Щетинин, есть все шансы попасть в программу на 2011-й. Опыт показывает, что немаловажна активная гражданская позиция жильцов. Так уж получилось, что в нашей стране за свои права надо бороться.

И. Смирнова.