В защиту А. Бойникова

Считается, что творческие люди ранимы и обидчивы, как дети. Не думала, что до такой степени. Уже которую страницу ржевские литераторы плачут, на Бойникова жалуются, от Бойникова открещиваются, как от черта. Георгий Валентинович Степанченко своей историей про встречу Бойникова с Петровым меня так распотешил. Да, это точно он, Бойников! С его резкой и безапелляционной манерой общения, безразличием к мнению собеседника, тому, как реагируют на него слушатели. В моей памяти еще свежи его лекции по истории литературной критики, на которых по-бойниковски щедро досталось многим современным писателям и поэтам. И что с того?!

Мне очень странно, что и Г.Степанченко, и М. Петров, и многие другие так всерьез — до боли сердечной — воспринимают Александра Михайловича. Да, он грубый, эпатажный, но вполне адекватный. А иногда — очень человечный, всегда — умный и ироничный. В статье «О халтуре и редактуре» А. Бойников — в своем образе «свирепствующего» критика. Цель его критики — отнюдь не литературоведческий анализ, а литературно-критическую бойню замутить. Только мне страшно стало от той мути, что поднялась… Милые наши, любимые поэты, по-моему, вы образ с личностью перепутали. Вы на эту самую личность напали и на личности перешли, и в грязном белье подстрочников и биографий копаться стали.

Впрочем, заметьте, как выгодно на фоне «наглого» и «беззастенчивого» смотрятся «совестливые» и «уважаемые». Вот только кто же на самом деле «самолюбив» и «амбициозен», я не вполне разобралась. Нет, вряд ли подобные статьи воспитывают чувство прекрасного в подрастающем поколении, сомнительно, что их авторы хоть сколько-нибудь заботятся о самочувствии молодых коллег. Ведь, если разобраться, яда и желчи в последних откликах не меньше, чем в статье, их вызвавшей. И, на мой взгляд, от этих — верю, что искренних — елейных эпитетов «заслуженный», «известный», «уважаемый», морального вреда гораздо больше, чем от бойниковского черного пиара, искусственного и надуманного от первой до последней буквы.

Бойников — маска, образ, в коем сия неординарная личность преимущественно пребывает. Неужели же можно всерьез воспринимать фразу рядового и неполномочного преподавателя: «Я тебя из университета уволю!» — не сказать в ответ что-то вроде: «Ах, увольте меня от подобных заявлений!» А вы сразу — так близко к сердцу. И полилось! Честно говоря, мне, как и любому простому читателю, совсем не интересно, какой у некоей творческой личности N характер, где N живет, с кем спит и сколько пьет; каких союзов N член и как часто в московских изданиях печатается. Хочу стихов! Хочу души! Слышите — голой души! Без интимных подробностей и условных регалий.

Молодым авторам пожелаю не ввязываться в такие якобы литературно-критические войны. Живите своей душой, своим умом, своим творчеством, оценки которому расставит время, а не критики, будь то злобные пиарщики или друзья-славословы. С нежной любовью ко всей творческой интеллигенции города Ржева.

Т. Московская.