"Дни, в которые мне хочется вернуться". Из Ржева на БАМ

В этот край мы поехали с мужем ранней весной. Это был апрель 1974 года. Конечно, целью нашей поездки было поправить материальные затруднения, и это нам удалось. Но, кроме того, все четыре года восторгались необыкновенной красотой, природной щедростью этой земли.

Чудесный край, о котором пойдет речь, находится на северо-западе озера Байкал, там, где начиналось строительство БАМа, вернее, одного из участков. Планировалось построить город, который и назвали Северобайкальском.

Мы были свидетелями того, как в нетронутой тайге разворачивались действия. Вначале доставили десять вагончиков для временного жилья, нашли пологий берег и расставили их. Это была наша первая, хоть и временная, улица. Затем первопроходцы недалеко от берега расчистили от деревьев площадку, чтобы мог сесть вертолет. Нас было совсем немного. Но люди поступали каждый день. Добираться до места было довольно сложно. Сначала Улан-Уде, там собиралась и техника. Потом сквозь тайгу на этой самой технике до Баргузина, а там через Байкал на вертолете. Затем, когда построили пристань, машины «Магирусы», краны «Като», вездеходы на баржах пригоняли на место.

Когда мы с мужем летели на вертолете через озеро Байкал, нашему восторгу не было предела. Мы смотрели в окошко и видели, какая красота под нами. Вокруг озера — тайга, как раз цвел багульник, все было розовым. Кстати, этот кустарник обладает удивительным свойством: можно сорвать ветку зимой, поставить дома в воду, и он через определенное время расцветет розовыми цветками. Я даже родителям отправляла в посылке веточки багульника, и он не подвел меня, цвел и у мамы.

Итак, мы опустились на вертолете на площадку, помню, вышли, кругом вековые ели, кедры, сосны. Стали добираться до вагончиков, дорог ведь как таковых не было. И хоть площадка находилась недалеко от берега, путь показался долгим и утомительным.

Когда прибыли на место, нам с мужем предоставили половину вагончика, а на следующий день уже началась работа. Начальник мостотряда № 52 сразу распределил обязанности. Мне велел заняться бухгалтерией, хоть я и ничего не соображала в ней. Правда, на счастье, в последующие дни прибыли настоящие бухгалтеры, и я не пропала, освоила эту работу. Муж был водителем. Ему пришлось ждать, когда баржей пригонят его грузовой «Магирус». Ждать пришлось недолго, и меня бесконечно удивляло, как быстро все делалось. Баржами из Иркутска доставляли каждый день технику, продукты, материалы, приезжала рабочая сила, а именно плотники, специалисты по мостам. И закрутилось, завертелось.

Вначале из удобств были только солнце, воздух и вода. Стирали прямо в Байкале, вода удивительно мягкая, все прекрасно отстирывалось. Нас ничего не смущало, не тяготило, мы были бесконечно горды, что участвуем в таком важном государственном деле. Иногда собирались у кого-нибудь, веселились, пели песни, которые уже сочиняли к тому времени:

Веселей, ребята, выпало нам
Строить путь железный,
А короче — БАМ.

Все шло своим чередом. Стали строить жилье, построили контору МО-52, магазин, баню, поликлинику, банк. Люди работали на совесть, рабочая сила продолжала поступать, всех обеспечивали жильем. Пилорама работала сутками. Первую зиму провели в вагончике, и ничего, хотя мороз — минус 40-45 градусов и даже выше. Нас снабдили дубленками, валенками — этого добра навезли целые склады.

Вторую зиму мы уже жили в доме, только печки у нас были железные. Никто никого не боялся, всех знали и доверяли. Ключи от квартир оставляли под ковриками или сверху над дверью в какой-нибудь щели.

Как-то иду в контору с обеда, смотрю, навстречу наш кассир несет целую сетку денег. Пачками они так лежат, прямо на виду. Идет по тайге одна, говорю — хоть прикрыла бы деньги. А она хохочет: «Зашла в банк, там предложили деньги, а мне некуда было их деть, кроме как в авоську».

Возил меня мой супруг на своем «Магирусе», куда только можно было хоть как-то проехать. Не забуду, как мы ездили за кедровыми орехами вдвоем, вооружившись огромным деревянным молотом. Забрались в такие дебри, оказались в каньоне: кругом высокие сопки, на дне небольшая речушка и сплошной кедрач стоит. Приблизились мы к нему и давай орудовать своим инструментом по стволам. Кедры такие высокие, точно вонзаются в небо. Когда шишка летит — берегись, мало не покажется. Конечно, мы спешили подобрать их, так как внизу мох сплошной, и шишки, падая, исчезали в нем, как в воде. Подбегая к шишкам, мы получали иногда по горбине. Впрочем, в конце концов мы с шишками в мешках и на своих телах отправились восвояси.

Все-таки мы были тогда молодые — мне 36 лет, муж на два года старше. И почему-то иногда поступали безрассудно. Может, от восторга, от всего, что свалилось на наши головы.

Район озера Байкал сейсмичный. Зимой лед, который покрывал озеро, внезапно расходился в определенных местах, образуя широкие трещины, а потом опять смыкался и в другом месте расходился. Мы это уже знали, и все же на грузовой машине ездили по Байкалу. Очень рисковали, тем более, были случаи, когда машины уходили под лед вместе с людьми. Но Бог миловал нас.

Помню забавный случай. Мужу надо было ехать в выходной день с мастером на один из участков, где строился мост. Заехал домой, взял меня, сказав: «Наберем ягод». Остановились в подходящем месте, мастер сам по себе, мы углубились в тайгу. Ягод много: голубика, черника, брусника. Собираем, как вдруг неожиданно видим: мастер наш тут же. Муж говорит: «Сейчас напугаю его». И зарычал, как медведь. Наш мастер подскочил, бросился бежать, только бидончик по стволам: бум… бум… Долго мы смеялись, как дети, до слез, затем пошли к машине, а наш герой уже там, бросился к нам, руками показывает до неба, вот такого, говорит, сейчас медведя видел, еле ноги унес. Мы не стали его разочаровывать. Это дало ему возможность быть героем по мостотряду. Не пересказать, сколько за четыре года было всего удивительного. В мостотряде позднее появился свой катер, и капитан нашелся, по выходным летом мы плавали по озеру. Находили горячие источники, купались в водоемах, которые образовывались от них, вода-то в Байкале холодная даже летом.

Ловили рыбу: омуля, хариуса. Коптили ее на незатейливых коптильнях (бочка без дна, а внутри проволочки с рыбой). Пекли рыбу — научили буряты.

Уже на второй год бытия на Байкале народ стал интенсивно размножаться. Кто приезжал без детей, у того появлялись один, затем второй ребенок, у других третий и четвертый. Мы со своей коллегой по работе еле успевали начислять декретные. А что тут такого удивительного? Мужчины зарабатывали очень хорошо, жильем всех обеспечивали — для нормальной семьи больше ничего не надо. Роддома, правда, не было, так что кому приспичивало рожать, вертолетом доставляли в Нижнеангарск. Это через Байкал, по другую сторону. Иногда рожали прямо в вертолете. До чего отчаянные женщины окружали в то время меня!

Однако не устояла и я. Мне было к тому времени 40 лет, и без месяца в 41 год у нас родился сын. Правда, он появился на свет уже в Ржеве.

Родители остались в Ржеве одни, уже старенькие, в каждом письме просили, чтобы я вернулась. С рождением сына закончилась моя экзотическая жизнь на Байкале. Я не рискнула туда ехать снова, тем более, родителям нужна была помощь..

Должна сказать, что в те годы, кроме денег, нас вдохновляла значимость нашего труда. Мы были уверены, что выполняем важное задание, что наш труд нужен и мы сами нужны. Приезжали корреспонденты, нас фотографировали, брали интервью…

Не все шло гладко и весело. По причине человеческой неосторожности происходило много бед. Из Латвии прибыл отряд хороших молодых ребят. Всем дали общежитие. В магазинах продавали питьевой спирт, так на этикетке и было написано — 96 градусов, очень качественный. И вот среди латышей нашелся такой, вызвался на спор выпить бутылку 0,5 литра за один прием. Выпил — и не проснулся.

Ушла под лед «скорая», которая везла восемь человек в Нижнеангарск, виноват водитель, быстро ехал, не заметил трещины.

Сгорело общежитие, несколько человек погибли, было это ночью. Замерзали люди по своей халатности на морозе — 50 градусов. Замерзали многие в своих приобретенных на БАМе автомобилях. Все было, хорошее вперемешку с бедой.

И все же я вновь и вновь, перебирая фотографии, вспоминаю этот суровый, опасный и в то же время близкий край. Он многому меня научил. Мне посчастливилось побывать во многих местах, многое посмотреть и испытать. Но чаще всего вспоминается Северобайкальск — город, который мы начинали строить.

Ржевитянка. фото автора.