«Генеральный директор устроил разборку с одинокой женщиной»

На ржевском РМЗ (ныне ОАО «Ржевмаш») отработала 30 лет. После окончания техникума была принята техником-технологом, затем переведена инженером-технологом технического отдела. За все время работы не имела взысканий, выговоров, вообще никаких нареканий. При советской власти была награждена почетной грамотой и денежной премией (о чем имеется запись в трудовой книжке).

Вот почему приказ о моем сокращении с 10 января 2006 года стал неожиданностью. В день его выхода я обратилась в межрайонную прокуратуру с заявлением о неправомерных действиях администрации завода. Помощник прокурора Н. Рябова отнеслась ко мне внимательно. Выехала на место, но в результате проверки нарушений не обнаружила. Такой ответ меня не устроил — обращаюсь в областную прокуратуру, жалоба возвращается в Ржев, ее проверяет О. Иванова, ответ идентичен — нарушений нет. Следующая жалоба — в Генеральную прокуратуру. Снова все возвращается в Ржев, проверку проводит помощник прокурора Н. Березняк и вновь не находит нарушений. Все без исключения проверяющие советуют обратиться в суд.

Обращаюсь в прокуратуру с письменным заявлением с просьбой ознакомиться с ходом проверок. Узнаю много нового. Оказывается, на момент сокращения и прокурорской проверки было четыре вакантных должности, о существовании которых никто из сокращенных не подозревал. «Всплыла» характеристика на меня, подписанная начальником КТО Г. Смирновым, который стал таковым 1 апреля 2006 года, то есть спустя три месяца после моего увольнения. Как это возможно? Мы никогда не были знакомы — насколько объективным может быть этот документ?

Вторую подпись под характеристикой поставил К. Ганюшкин. Он пришел на завод в 2005 году менеджером и быстро устроил себе карьерный рост, заняв должность зам. генерального директора по производству. Ранее производством руководил В. Пашенков, прошедший путь от конструктора до замдиректора и имеющий за плечами более сорока лет стажа на предприятии — все вопросы решались «на лету». Пашенкова убрали за один день.

Технический отдел — служба главного инженера, его и должна быть подпись под моей характеристикой. Ганюшкину вообще неизвестно, какую работу я выполняла.

За время моих хождений по инстанциям в техотдел было принято четыре человека, в том числе на должность инженера-технолога. После этого я обращаюсь в суд.

21 декабря суд с участием прокурора Л. Спиридоновой и судьи Л. Краюшкиной вынес решение в мою пользу — предписал восстановить меня в прежней должности и вы­платить компенсацию за вынужденный прогул. Хочется задать вопрос предыдущим проверяющим — как они умудрились не заметить всего того, что выявили судья Л. Краюшкина и прокурор Л. Спиридонова?

22 декабря, в пятницу, вышла на работу. Однако вертушка в проходной оказалась для меня закрытой по устному распоряжению Ганюшкина. Вынуждена была вернуться в суд, где мне выдали выписку из решения суда. Представителем ответчика в суде был В. Федоров, который занимает должность помощника генерального директора по всем вопросам, в том числе юридическим. Он уведомил руководство предприятия о решении суда. И началось глумление надо мной.

Начальник техотдела Г. Смирнов сразу предупредил, что даст совершенно новую для меня работу, и если я ее завтра не выполню, мне будет выговор, на следующий день еще выговор, а на третий я буду уволена по статье за несоответствие занимаемой должности.

25 и 26 декабря я была допущена на рабочее место, но запись в трудовой книжке о восстановлении меня на работе не вносилась. В среду, 27 декабря, вертушка закрылась передо мной уже по распоряжению генерального директора С. Медведева. По его указанию на проходную вынесли стол и стул (этим занимался начальник охраны). Смеялись от души. Указали мне на рабочее место возле двери в проходной. Сравнимо с позорным столбом или, как у заключенного — место возле параши. Мне было отказано даже в посещении туалета — он находится по другую сторону вертушки. Начальник охраны намекнул, что сквер возле завода большой, мол, решайте свои проблемы, как хотите.

Генеральный директор унизил больше себя, чем меня. Это поединок неравных. Устроил разборку с одинокой беззащитной женщиной. Проходящие мимо рабочие потешались над своим работодателем — его сторону никто не принял. Уголовный и трудовой кодексы распространяются на всех, от решения суда никуда не денешься.

28 декабря шоу продолжилось, но уже по новому сценарию. Гендиректор распорядился, чтобы начальник техотдела дал мне работу. Через посредника мне вынесли чертеж и — на клочке бумаги — задание. Справочниками, ГОСТами, линейкой и карандашом «позабыли» обеспечить. Звоню с проходной Смирнову с просьбой выдать необходимую техническую литературу. Он, не стесняясь в выражениях, отказывает во всем и отправляет в городскую библиотеку, посчитав необходимым добавить, что он, мужчина, на такую бабу, как я, никогда не посмотрел бы. Можно подумать, я ему себя предлагаю.

Обо всем этом я поставила в известность судью и прокурора. Они звонили на предприятие, но Медведев вошел в роль, вразумить его, видимо, не представлялось возможным. Похоже, гонение, устроенное на меня, доставляло ему такое удовольствие, что он напрочь позабыл о необходимости исполнять решение суда. Когда ему был задан вопрос, будет ли Романовой, как и всем сотрудникам, выдан подарок от предприятия (шампанское и коробка конфет), бумаги в его кабинете (рассказывают) летели в потолок. Сергей Олегович! Мне ничего от вас не нужно, успокойтесь!

От безысходности я обратилась в редакцию «Были» с просьбой запечатлеть меня на «рабочем месте» за территорией завода.

Все же запись в трудовой книжке мне сделали 29 декабря — на следующий день после того, как я написала заявление об увольнении по собственному желанию. Федоров просил отказаться от публикации в газете, в противном случае я не получу расчет.

Нет, господа! Вы меня унизили, изваляли в грязи. Для меня на заводе не стало места, хотя кого только не приняли за последнее время. Около года числится зав. столовой, а столовой нет и неизвестно когда будет. Штукатур-маляр стала инспектором отдела кадров, парикмахер — экономистом отдела снабжения. А как много интересного для себя я почерпнула за несколько дней, проведенных на проходной!

Сколько здоровья вы у меня отняли, господин Медведев! Я вас видела всего два раза. Первый раз — когда продавала вам акции, второй — когда в присутствии начальника ОК Розовой вы меня заставляли писать заявление на увольнение по собственному желанию без видимых на то причин. Я вам не нравлюсь — ну и что? Я не состарившаяся модель на подиуме. Вам кто-то указал на меня пальцем — и вы ополчились против меня. Не все, о чем вам нашептывают, соответствует действительности. Интриганы были во все времена.

Не слишком ли много проблем взвалил на мою голову господин Медведев? Генеральный директор приобретает недвижимость, самоутверждается, подчеркивая свое материальное благосостояние. Меня нужно было просто уничтожить, как муху на его именинном пироге.

О. Романова, бывший инженер ОАО «Ржевмаш».

P.S. Я десять месяцев была без работы, и на моем пути встречались только хорошие люди. Я была на многих предприятиях города, у меня одна проблема — по состоянию здоровья не могу работать на компьютере. Никто и нигде меня не обидел, поясняя, что им нужно знание ПК. Кого-то не устраивал возраст. 50 — это много. А какие чудесные люди работают в центре занятости! Чуткость, внимание, к каждому индивидуальный подход. Я им всю жизнь буду благодарна.

Комментарий редакции

Ситуация, когда работник не устраивает работодателя, — не редкость. Трудовой кодекс предусматривает достаточно возможностей разойтись цивилизованно, в том числе по инициативе работодателя. Как правило, вопрос решается по-мирному: работнику доступно объясняют, в чем именно он не устраивает руководство, и предлагают самому написать заявление.

Другое дело, когда стремление к «разводу» не взаимно — у предприятия в этом случае должны быть не просто серьезные, но документально подкрепленные претензии к дисциплине или квалификации сотрудника. Трудно представить инженера, 30 лет отработавшего на одном заводе и «вдруг» переставшего соответствовать профессиональным требованиям. Дисциплинарных взысканий у Романовой, как видно из письма, также нет.

В телефонном комментарии генеральный директор С. Медведев заметил, что О. Романова в разговоре нелестно отозвалась о предприятии, причинив ущерб имиджу завода. Однако последовавшая совсем уж некрасивая сцена с неисполнением решения суда вряд ли способствует его исправлению.